Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике", для РИА Новости.
Кандидат в президенты России Владимир Путин четыре часа беседовал с представителями политологического цеха. Заявленная цель встречи - обсудить уже вышедшие программные статьи главы правительства и то, что еще должно быть написано и обнародовано до выборов.
Отличительной чертой дискуссии стал необычно широкий идейный спектр участников - от экспертов и публицистов, которые сами себя идентифицируют как русские националисты, до представителей либеральных взглядов. Всем без исключения была предоставлена возможность задать вопросы Путину и поспорить с ним, так что обиженных по итогам общения не было - пищу для размышления получили все.
Владимир Путин произвел впечатление человека, уверенного в себе и в собственной победе. Иными словами - довольно бурные политические события последнего времени мало повлияли на его убежденность в правоте проводимого курса, который - при определенной корректировке - он в целом намерен продолжать. Вначале, правда, премьер был несколько насторожен и скован, изучал аудиторию, но быстро почувствовал ее и настроился на волну разговора.
Он неоднократно упомянул о "достройке" здания, то есть той системы, которую начали формировать в 2000-е годы, но пока не успели довести до устойчивого состояния, когда она была бы стабильной и "живой" одновременно.
Судя по всему, эта "достройка", то есть завершение восстановительного этапа и переход к новой фазе, станет лейтмотивом следующего мандата, если Владимир Путин его получит 4 марта.
Премьер-министр довольно эмоционально полемизировал со своими очными и особенно заочными критиками, которые, в частности, упрекают его в том, что заявляемое сегодня не было сделано раньше, хотя Путин у власти с 1999 года. По словам кандидата, упреки несправедливы, потому что раньше просто не было возможности все это делать - слишком тяжелое наследие досталось от предшествующего этапа, нужно было накопить резервы и создать инструменты, и вот только теперь это в общих чертах сделано.
Впрочем, вопреки обычному своему дискурсу, Путин мало ссылался на провалы прошлого, и еще раз четко повторил мысль, заявленную в его самой первой предвыборной статье: постсоветский период закончился, соответствующая повестка дня исчерпана.
Из ответов Владимира Путина на вопросы о политических реформах и коррекции механизмов государственного управления стал понятен его общий подход. Он понимает необходимость изменений, но очень опасается, что любое неправомерное ускорение этого процесса может поставить под вопрос управляемость системы. Будь то регистрация партий, возвращение выборности губернаторов, расширение участия гражданского общества в принятии политических решений, подход заявлен очень осторожный и консервативный, просто-таки читается врачебный принцип "не навреди".
То есть Владимир Путин понимает, что "достройка" невозможна без расширения публичного политического пространства, но не очень ему доверяет и постоянно ищет возможности дополнительных "сдержек", встроенных механизмов, которые обеспечили бы плавность и управляемость изменений, фактически гарантий того, что построенное ранее не будет поставлено под сомнение.
Это настроение проходило лейтмотивом через почти все высказывания премьер-министра, и риторика заметно отличалась от того, что мы привыкли слышать от действующего президента.
Владимир Путин, естественно, говорил и о митингах, которые стали привычным элементом российского политического ландшафта в последние месяцы. К диалогу с протестующими он, по его собственным словам, готов, однако не видит ни субъекта, ни темы для переговоров - оппозиция не структурирована как политическая сила и не выдвигает четкой программы. Когда (если) произойдет то и другое, тогда и будет, с кем и с чем спорить, а пока - нет.
Наиболее интересным моментом стала провозглашенная несколько раз позиция кандидата в отношении национализма. Путин очень четко противопоставил национализм патриотизму, сделав упор на том, что благо и процветание русского народа (в опубликованной недавно статье он назван государствообразующим) возможно только в том случае, если будет обеспечено межнациональное согласие всех народов России. Если страна останется гражданской, а не станет этнической нацией (так Путин не сформулировал, но смысл был именно в этом).
Иными словами, нет "русского вопроса", есть вопрос о развитии поликультурной и полиэтнической страны, что автоматически выгодно и русским. Все присутствующие обратили внимание на эту часть разговора, поскольку тональность высказанного Путиным отличалось от того, что было написано в соответствующей статье две недели назад.
Внешнюю политику на встрече почти не затрагивали, а в ответе на вопрос автора этих строк относительно новой международной повестки дня премьер-министр напомнил, как изменился мир, так что меняться политика будет даже несмотря на то, что в обществе на ее счет существует довольно широкий консенсус.
Из ответа Путина следовало, что глава правительства по-прежнему весьма эмоционально воспринимает отношения с Соединенными Штатами, четыре года "паузы", в течение которой он передал основное внешнеполитическое бремя президенту Медведеву, не охладили его страстного восприятия того, что он считает диктатом и бесцеремонностью Вашингтона. У меня создалось впечатление, что именно этот эмоциональный и личностный фактор (Путин приложил много сил для того, чтобы наладить деловые и взаимовыгодные контакты с США, однако в ответ, как он уверен, получил откровенное нежелание воспринимать Россию как равноправного партнера) будет оказывать значительное влияние на российско-американскую повестку дня.
В этом смысле Америка - из-за фактора личной обиды - несколько выбивается из общего строя путинской внешней политики, в основном более чем прагматичной и расчетливой. Путин отдельно подчеркнул, что, хотя Москва вполне отдает себе отчет в рисках, связанных со стремительным ростом Китая, Пекин ведет себя с Россией уважительно, в отличие опять-таки от Вашингтона.
В целом по итогам общения с премьер-министром создалось впечатление, что качественно нового Владимира Путина, как предполагают некоторые, мы после выборов не увидим. Стабильности и защита того, что уже достигнуто, пожалуй, по-прежнему являются для Путина важнейшими приоритетами, и если он будет выбирать между инновациями и охранительством, инстинктивно он скорее склоняется ко второму, хотя понимает важность первого.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
