Михаил Ростовский
В эпицентре сразу двух конфликтов оказалась Сирия. Внутри этой арабской страны идет кровавая гражданская война. А за пределами ее границ Запад и Россия обвиняют друг друга в аморальности в сирийском вопросе. Но что реально стоит за спором между Москвой и Вашингтоном? Уж точно не разногласия по поводу "морального кодекса строителя капитализма".
Впрочем, начнем все же с вопросов морали. Официальная Москва убеждена: в прошлом году Запад ее коварно обманул. Бдительность наших политиков усыпили разговорами об общечеловеческих ценностях. Россия поддержала жесткий вариант резолюции совета безопасности ООН по Ливии. Получив этот желаемый фиговый листок, беспредельщики с Запада взяли и - о, ужас - свергли Каддафи.
И теперь в Москве полны решимости: костьми ляжем, но не допустим нового вмешательства в чужие внутренние дела. Как написал председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин, сегодня это происходит в Сирии. А где произойдет завтра?
Запад в ответ обвиняет Москву в потворстве диктатору. Нам открыто говорят: "Хотите иметь на своих руках кровь мирных сирийцев? Нет? Тогда не мешайте "борцам за демократию" свергать режим Башара Асада!"
Кто прав в этом споре? Мое мнение таково: и та, и другая позиции основаны на неприкрытом лицемерии. Сначала о нашей позиции. Есть такое государство - Центральная Африканская Республика. В не столь отдаленном прошлом был у этой страны лидер - сначала президент, а затем и император Жан Бедель Бокасса. И очень этот император любил своих подданных. Причем любил он их не фигурально, а в самом прямом гастрономическом смысле этого слова.
Сами жители Центральной Африки поделать со своим императором-людоедом ничего не могли. Но в 1979 году его сверг отряд французских десантников. И что же получается? С точки зрения современной российской доктрины абсолютного суверенитета, французы совершили дурной поступок - вмешались в чужие внутренние дела. Надо было бы оставить Бокассу в покое. Пусть он бы и дальше ел в свое удовольствие!
Теперь о позиции Запада. Поскребите хорошенько любую арабскую революцию. И вы обнаружите, нет, не "борьбу за демократию", а одно из двух. Либо марш исламских фундаменталистов к власти, либо конфликт между религиозными общинами.
Что, например, реально творится в исключительно богатом королевстве Бахрейн под вывеской "борьбы за демократию"? Шиитские народные массы конфликтуют с элитой, состоящей из суннитов. В Сирии верхи состоят из представителей небольшой религиозной секты алавитов. Приверженцам всех прочих религиозных течений это, естественно, не нравится.
А теперь внимание. Недавно режим в Бахрейне оказался на грани падения. Спасти его удалось лишь армии Саудовской Аравии. Почему вы об этом не слышали? Потому, что западные политики не кричали о поруганных моральных ценностях. Так почему же западники молчали? Вот одна часть ответа. Режим короля Бахрейна не столь репрессивен как режим президента Асада. А вот другая, возможно, более важная. Шиитские массы Бахрейна ориентированы на злейшего врага Запада Иран. Тесные связи с Ираном есть и у режима президента Асада.
Вот и получается: Запад хочет ослабить своего врага. Россия не хочет потерять своего давнего традиционного партнера. За высокими словами о морали стоят банальные политические интересы.
Но так ли это плохо? Если руководствоваться только интересами, можно запросто стать сообщником людоеда. Если руководствоваться только высокими принципами, можно остаться и без копейки и без друзей. У кого лучше получится совместить принципы и интересы - этот игрок окажется победителем не только в нынешнем споре из-за Сирии.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
