Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике", для РИА Новости.
Лидеры государств Европейского союза в понедельник собираются на неформальный саммит в Брюсселе, который официально посвящен стимулированию экономического роста и преодолению безработицы. Обе эти проблемы стоят перед ЕС весьма остро, однако сейчас участников и наблюдателей куда больше интересует другой вопрос – судьба еврозоны в свете усугубляющегося кризиса в Греции, массового снижения кредитных рейтингов государств Евросоюза и бурных дебатов в странах-членах относительно идеи заключения межгосударственного соглашения о мерах так называемом бюджетном и налоговом союзе.
Эта идея была выдвинута в конце прошлого года Францией и Германией, а затем в предварительном виде одобрена всеми странами, кроме Великобритании.
На нынешнем саммите предполагается окончательно согласовать параметры этого документа, который должен быть принят в марте. Главное его нововведение, как планировалось изначально, будет заключаться в том, что государства, выходящие за рамки разрешенного в ЕС бюджетного дефицита и размера государственного долга, будут подвергаться автоматическим санкциям в размере 0,1% ВВП.
Накануне встречи европейские политики старались демонстрировать уверенность, чтобы рассеять плотную атмосферу скептицизма, которая окружает все происходящее в Европе.
Вероятнее всего, текст нового соглашения действительно будет согласован – если не в эти два дня, то в скором времени, так чтобы к весне его можно было подписать. Однако многие комментаторы полагают, что принятие документа не станет избавлением еврозоны от нынешних бед.
Вступление документа в силу после принятия его главами государств и правительств – вопрос многих месяцев. В некоторых странах для его одобрения понадобится референдум, в других неизбежны яростные парламентские баталии. Объясняется это просто – даже в сильно смягченном виде (а, похоже, что изначальная жесткая идея претерпит серьезные изменения) соглашение предусматривает дальнейшее ограничение национальных суверенитетов в пользу центральных органов сообщества.
Как показала практика последних лет, правительства практически исчерпали лимит подобного рода уступок, федерализация Европы не прошла и в куда более благоприятных обстоятельствах середины прошлого десятилетия. Если бы вопрос о бюджетном и фискальном союзе был четко поставлен во второй половине 1990-х годов, когда ЕС готовился к запуску единой валюты, и в Европе преобладал оптимизм в отношении проекта, то шанс, вероятно, был бы. Но тогда это решили отложить. Предлагать же нациям добровольно отказаться от части рычагов управления сегодня, когда господствующим настроением является депрессивное ожидание дальнейших катаклизмов, почти безнадежно.
Даже если документ будет в конце концов принят, практические результаты он станет приносить не сразу, то есть эффект удастся почувствовать через несколько лет. ЕС же необходимо срочно решать вопрос с дефолтом Греции, а также поддержкой других стран юга Европы. Для этого требуются новые массивные денежные вливания, к которым европейцев, и прежде всего немцев, призывают все, от МВФ и Мирового банка до Вашингтона и рейтинговых агентств.
И Германии, которая, как самая сильная экономика Европы, является главным бенефициаром проекта единой валюты, в принципе было бы выгоднее раскошелиться на дальнейшую помощь, чем допустить крах всего начинания. Но тут появляется неразрешимая политическая проблема – как объяснить эту выгоду выбрасывания денег в воронку стран-должников собственным избирателям.
Предложение, которое прозвучало накануне саммита, предлагает фактически лишить Грецию суверенитета, передав ее под внешнее экономическое управление.
После того, как провалился очередной раунд переговоров греческого правительства с частными кредиторами, угроза формального банкротства стала обретать явственные очертания. Нужны новые транши помощи, но поскольку общественное мнение Европы греческим властям не доверяет, для оправдания выделения средств требуется показать, что Афины не будут сами определять политику. Естественно, из Греции уже прозвучала решительная отповедь – никаких надсмотрщиков не потерпим.
Впрочем, сами фискальные предложения тоже до конца не ясны. Первоначально речь шла об автоматических санкциях против стран-нарушительниц. В дальнейших проектах автоматизм куда-то делся, осталось только упоминание о том, что выход за лимиты допустимого дефицита позволяет обратиться в суд на соответствующее правительство, то есть автоматического применения мер не стало.
Потом, правда, автоматизм вновь появился в тексте, так что основной вопрос в том, что в итоге примут.
Отсутствие автоматического применения на деле будет означать, что ситуация останется примерно той же, что и до сих пор. Сейчас тоже возможны санкции против нарушителей маастрихтских критериев, но они никогда не применялись. К тому же предполагаемый документ не будет частью законодательства ЕС (его принятие – процесс еще более сложный и в сегодняшних обстоятельствах безнадежный), а останется межгосударственным договором, применение которого потребует общего консенсуса, что особенно проблематично при 26 (без Великобритании) странах-участницах.
Европейский проект. Читать на сайте InoСМИ>>
В проекте документа, кроме того, содержится оговорка, что правительства могут отходить от выполнения жестких требований в случае "нестандартных событий, не поддающихся контролю" или в периоды резкого экономического спада. Иными словами, остается лазейка, позволяющая вести дебаты о "нестандартности" тех или иных событий. А значит, крупные страны сами будут нарушать нормы, что, в свою очередь, сделает едва ли применимыми санкции против средних и малых стран.
По итогам саммита, без сомнения, будет объявлено о крупном шаге вперед – ничего другого главы государств позволить себе не могут, настроения на рынках и так похоронные.
Вероятнее всего, соглашение действительно будет готово к марту. Однако чем больше сил и энергии тратится на эту инициативу, тем больше говорят о том, что это очередная отсрочка.
Как признала Ангела Меркель, выступая в Давосе, Европе требуется фундаментальное переосмысление. Фактически речь идет о новой модели интеграции взамен той, что была невероятно успешной во второй половине ХХ века, но теперь себя исчерпала. И косметические меры уже не помогут.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
