Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты "Дом актера", специально для РИА Новости.
Миндаугасу Карбаускису было не столько сложно поставить спектакль во вверенном ему театре им Вл.Маяковского, сколько органично вписать свою режиссерскую индивидуальность в формат театра с мощной сценической традицией, в контекст его прославленного прошлого.
Оставим в стороне вопрос, когда же это славное прошлое закончилось. Кто-то считает – при Арцибашеве, а кто-то уверен, что еще при Гончарове. Кто помнит сегодня, что в этих стенах репетировал и выпускал спектакль Мейерхольд, что здесь ставил Николай Охлопков, что на эту сцену выходила Мария Бабанова? Думаю, горстка знатоков.
И если спектакль, поставленный молодой приглашенной командой на Малой сцене "Маяковский идет за сахаром", – как раз доказательство последнего, то "Таланты и поклонники", поставленные худруком Карбаускисом, все-таки доказательство первого. Миндаугас уважителен и к труппе, и к традиции.
"Новый Маяковский" на сцене театра его имени. Фотолента>>
Карбаускис как режиссер, стартовавший в Театре п/р Олега Табакова, потом продолживший свою работу в РАМТе, ранее не тяготел к русской классике 19 века: Фолкнер, Томас Манн, из наших – Леонид Андреев, Андрей Платонов. И вдруг режиссер заявляет название – "Таланты и поклонники" А.Н. Островского. Признаться, лично мне казалось, что пусть русский Шекспир, но все-таки Замоскворечья, – не его автор.
Отчасти так и случилось: согласиться с концепцией Карбаускиса до конца не представляется возможным. Но вместе с тем режиссер предъявил свое впечатляющее понимание театра в этом конкретном театре, добился от актеров нового способа существования на сцене, проявившегося во взаимоотношениях и с публикой, и друг с другом. Мы видим современный театр, сцена дышит постановочной культурой благодаря и режиссеру, и выдающемуся сценографу Сергею Бархину.
Место действия пьесы, читаем у Островского, – городок Бряхимово на Волге. Здесь в течение трех дней развиваются события, которые кардинально меняют жизнь провинциальной актрисы Александры Николаевны Негиной. Ее играет ценимая Карбаускисом актриса, специально приглашенная им на эту роль из МХТ им. А.П. Чехова Ирина Пегова.
Карбаускис смещает в своей постановке время: действие перенесено в наши дни, но не теряет связей с веком девятнадцатым. Это тонкое совмещение времен – "тогда" и "сейчас" – весьма и весьма трудно держать на протяжении всего спектакля, который длится без малого четыре часа. Зачем это нужно? Для того, чтобы продемонстрировать: увы, ничего не изменилось в устоях нашего отечества, прав у актрисы ли, ее жениха ли, бряхимовского интеллигента, ожидающего место учителя, нет никаких. В любой момент олигархи предместья могут вторгнуться в скромную жизнь скромных людей – разрушить, выставить на публичное обозрение их сокровенное, интимное. Этих людей некому защитить в их маленьком праве на достойную жизнь.
Театральный гид: ирландская комедия и русская драма>>
Негина в бедном платьице в скромный цветочек с кофточкой поверх, Петя Мелузов (Даниил Спиваковский) в вязаной шапочке, которую редко снимает, – его бедная возможность показать, что он соответствует молодежной моде, стараются жить уединенно. Им не дают. Негина, как известно, должна пройти боевое крещение, чтобы заработать право на бенефис, который уже объявлен: стать содержанкой кого-либо из отцов города. Как тут соответствовать установкам жизни Пети на честную трудовую жизнь, когда он сам без работы, а Негиной вот-вот откажут в ее работе?
Петя похож на местного сумасшедшего: его очки с толстыми линзами выдают в нем близорукого человека, который плохо видит не только в буквальном, но и в переносном смысле. Он истеричен в своих проповедях и не замечает, как Негина постепенно отдаляется от него. Вот один из богатеев Великатов (Михаил Филиппов) дарит по платью Саше и ее подруге по сцене артистке Смельской (Анна Ардова), товарка Негиной давно усвоила правила поведения в "хорошем обществе". Смельская одета с иголочки. Видно, что ее костюмы не шьются на старой швейной машинке "Зингер", а куплены в дорогом бутике. Она знает подход к богатеньким. В элегантном летнем белом пальто, в маленьком черном платье, в высоких черных сапогах, стройная, она давно поняла, что тут надо выживать. Никакой рефлексии не впускает, а весело пользуется сначала Великатовым, а потом, когда станет ясно, что Великатова упустила, быстро в финале пересаживается на колени к князю Дулебову (Игорь Костолевский), этому величественному ослу, правда, знающему по-французски, но не знающему разницы между Гуцковым и Полевым.
Саша Негина с дрожью открывает присланный Великатовым подарок. Она смотрит на Петю, осознавая, что не надо бы брать сей презент, и в то же время тянется ручонками к коробке. Не принять подношение выше ее сил. Совершив мелкое бытовое предательство, она довершает дело и едет кататься, фальшиво перед тем разыграв иллюзию одобрения Петей ее неблаговидного выбора. В спектакле немало таких сцен, тонкой и изящной актерской игры и у Светланы Немоляевой (Домна Пантелеевна), и у Ефима Байковского (Нароков), и у Игоря Кашинцева (Мигаев). А как блистательно сыграл Расми Джабраилов пьяного трагика Ераста Громилова!
Зимние премьеры театральной Москвы. Инфографика>>
Великатов Филиппова усвоил деликатность, но эту манеру он приобрел вынужденно, он уркаган, и воображение может дорисовать, какой ценой он купил винокуренный заводик. Кажется, еще недавно он составлял план криминальных разборок: в кепке, с вкрадчивой походочкой, с постоянной ухмылкой, под которой скрывается темное прошлое его самого с его грязно нажитым капиталом.
Все так, многое скрыто за словами, что проявляет нашу сегодняшнюю жизнь. И не знаешь, радоваться ли вечности русской классики или печалиться ее актуальности.
Но вместе с тем Карбаускис, выстраивая столь тщательную партитуру актерской игры, вставляя Островского в современный формат, в чем-то идет на упрощение. Я могла бы понять, если бы Пегова не смогла сыграть драму Негиной, тогда бы режиссер был в праве сузить образ, но тут не тот случай. По сути, Сашу Негину Карбаускис в финале превращает в новую Смельскую, которая развернет свою карьеру в Москве ценой предательства Мелузова. А где же ее последняя жертва Мелузову, когда, наконец, перед прощанием с ним навсегда завтра, в ночь накануне она едет с ним кататься? Где тот Мелузов, который в один день становится мужчиной, благородно не унизив, не оскорбив своей возлюбленной, его так жестоко бросающей? Нет, Мелузов не больной истерик, а Негина не банальная актерка, мечтающая только о карьере. Есть ведь еще и призвание быть актрисой, а за это платится своя цена – расставание с иллюзиями о честной, трудовой жизни во имя сцены, во имя права осуществить свое артистическое предназначение.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
