МОСКВА, 28 ноя - РИА Новости, Мария Ганиянц. Традиционные русские торги, которые проведут в Лондоне с понедельника по начало декабря Bonhams, Christie's, Sotheby's и MacDougalls, отличаются небольшими, но тщательно подобранными коллекциями: каждый из аукционных домов предлагает клиентам несколько лотов музейного уровня. Правда, российским музеям заполучить лакомые лоты вряд ли удастся, да и в западные музеи произведения русской живописи скорее всего не попадут: наиболее вероятно, что они осядут за границей в особняках наших соотечественников или в хранилищах западных инвесторов, предпочитающих вкладывать средства в перспективные арт-рынки.
Русские в Лондоне
Топ-лотом аукциона MacDougalls станет яркая работа Бориса Кустодиева "Купчиха" 1923 года, которую оценили в 1,2-1,8 миллиона фунтов. Старейший британский аукционный дом Bonhams выставляет два полотна Василия Поленова "Повинен смерти" 1906 года с эстимейтом в 1,2-1,8 миллиона фунтов и "Кто из вас без греха" 1908 года (600-800 тысяч фунтов). Christie's, всегда тщательно подбирающий каталоги прикладного искусства, делая ставку на работы фирмы Фаберже и старинный фарфор, в этот раз впервые выставляет парные фарфоровые вазы эпохи Николая Первого (1835-36 годы), их оценили в 1,7-2,2 миллиона фунтов. Топ-лотом раздела живописи аукционного дома признано экспертами масштабное полотно Василия Верещагина "Распятие на кресте у римлян" 1887 года из коллекции Бруклинского музея (1-1,5 миллиона фунтов). По мнению главы международного отдела русского искусства Christies Алекса Тизенгаузена, интерес ценителей может вызвать и "Богатырь" Виктора Васнецова 1920 года (эстимейт 300-500 тысяч фунтов) и вполне музейный небольшой "Натюрморт со свечой" Бориса Григорьева, который к тому же оценили не слишком высоко - 250-300 тысяч фунтов.
Аукцион Sotheby's выставляет в Лондоне трогательный "Портрет боярыни" Константина Маковского (150-250 тысяч фунтов), полотно Николая Рериха "Град обреченный" (эстимейт 400-600 тысяч фунтов), а также коллекцию работ Александра Бенуа, оцененных в 805 тысяч - 1 миллион фунтов. "Все знают Бенуа в первую очередь как театрального художника, его декорации просто прелесть, но и его архитектурная графика очень красива, мне лично больше всего нравится рисунок Петергофа", - рассказала РИА Новости глава департамента русского искусства аукционного дома Sotheby's в Лондоне Джо Викери.
Музейное музею
Как минимум несколько работ из каталогов нынешних торгов, по мнению экспертов, - вожделенные сокровища для российских музеев. Так в Государственной Третьяковской галерее, по словам заместителя генерального директора ГТГ по научной работе Лидии Иовлевой, очень хотели получить картины Василия Поленова, которые Bonhams экспонировал в музее, устроив предаукционную выставку прямо в зале Поленова. Но, как говорится, - мечтать не вредно. В Третьяковке мечтали и о "Парижском кафе" Ильи Репина, проданном за рекордную для передвижника сумму в 4,5 миллиона фунтов этим летом на Christies в Лондоне. Пролетело мимо коллекции музея и масштабное полотно Василия Верещагина "Стена Соломона", которое в 2007 году демонстрировал аукцион Christie's в зале художника в течение пары недель. Когда картину снимали, по словам Иовлевой, посетители галереи кричали: "Не отдавайте картину, давайте всем миром скинемся". Но скинуться не получилось: "Стену Соломона" продали за 3,6 миллиона долларов, что лишь немногим превысило нижнюю границу эстимейта. Среди возможных покупателей называли Виктора Вексельберга.
Теоретически, для коллекцию музея произведения искусства могут приобрести и меценаты, хотя они редко выдают на это суммы, превышающие миллион долларов, а также министерство культуры, но от последнего большие суммы в короткие сроки не получить. Например, недавно ВТБ подарил ГТГ серию рисунков Николая Ге, но это была частная продажа.
Директор Пушкинского музея Ирина Антонова рассказала РИА Новости, что у ГМИИ случая покупки предметов искусства на аукционе не было из-за слишком высоких цен. "Мы покупаем иногда вещи, и иногда неплохие, но в России, а не за границей. Какие-то суммы дает Минкультуры, иногда меценаты. А участвовать в покупке зарубежных вещей государство не готово", - пояснила она.
По словам заместителя директора Музеев Кремля Зельфиры Трегуловой, все покупки для пополнения фондов у государственных музеев делаются по согласованию с Минкультуры, а этот процесс очень длительный. К тому же, в случае с аукционами необходимо быстро принимать решение, обладая большей суммой, так как эстимейт может увеличиться в несколько раз. С ней согласен директор Государственного исторического музея (ГИМ) Алексей Левыкин, который пояснил РИА Новости, что для отслеживания редкостей на различных аукционах должна быть специальная служба, которой у музеев попросту нет.
Вряд ли оперативно могут сработать и фонды целевого капитала (endowment funds), созданные при Эрмитаже и Пушкинском, или попечительские советы, которые есть у большинства крупных музеев. В целом, в российских музеях считают, что у государства нет никакой ясной системы выдачи денег на закупки.
Ушки на макушке
С этим не согласен Владимир Фомин, начальник отдела Музейного фонда Российской Федерации, который рассказал РИА Новости, что музеи часто поздно информируют Минкультуры о своем желании купить то или иное произведение. "Есть такая поговорка: кто предупрежден, тот вооружен. Наши музеи располагают всеми возможностями для активного взаимодействия с крупнейшими аукционными домами. Те же Sothebys и Christies заранее вывешивают на сайтах информацию о лотах, которые могут представлять интерес для российских музеев. Необходимо постоянно мониторить ситуацию на антикварном рынке в России и за рубежом, чтобы в последний момент не обращаться в Минкультуры с просьбой срочно выделить сумму эквивалентную сотням тысяч евро".
По его словам, в 2010 году федеральным музеям на приобретение музейных предметов были выделены бюджетные средства, на которые закупили ряд вещей: в частности, коллекцию иллюстраций Николаева к роману Льва Толстого "Война и мир" (77 предметов) в Государственный музей Толстого, акварель Михаила Врубеля "Кирибеевич", написанную по мотивам поэмы Лермонтова "Песня про купца Калашникова" (конец 1880-х годов), фортепиано E.W.Iogansonn начала XIX века для Государственного музея Глинки и другое.
Хотя общей суммы, потраченной на закупки, в Минкультуры предпочли не озвучивать, очевидно, что по сравнению с эстимейтами топ-лотов нынешних торгов она весьма незначительна.
В этой связи Фомин пояснил, что решение о срочном финансировании дорогостоящих покупок - например, антиквариата музейного уровня, - которые не запланированы в годовом бюджете Минкультуры, потребует принятия соответствующего решения на правительственном уровне, а это - время, которого уже нет. "Если деньги надо найти быстро, то, скорее всего, это будут средства спонсоров", - отметил он. Получается замкнутый круг: спонсоры большие средства не готовы давать, государство тоже. О случаях согласованных действий и тех и других неизвестно.
Национальное достояние
В Европе на выкуп признанной национальным достоянием и выставленной на продажу ценной вещи, которая может покинуть страну, собираются деньги, а на вывоз объявляется временное вето. "Если речь идет о защите национальных интересов, тогда либо деньги приходят из бюджета, либо проводится национальная подписка: такие случаи были и в Англии и во Франции. Но законом установлен определенный срок, и, если деньги не собраны, то вещь разрешается к вывозу", - рассказал РИА Новости глава Sothebys Россия-СНГ Михаил Каменский.
Иногда деньги удается собрать, причем сумма, как правило, формируется из ряда независимых источников: это могут быть и собственные средства музея, который иногда продает менее важные вещи из коллекции, чтобы купить более ценные, пример тому картины Поленова и Верещагина на нынешних торгах. В России по закону госмузей не имеет на это права.
Кроме того, деньги собирают при помощи национальной лотереи, как в Великобритании, или средства дают меценаты. Причем в отличие от российских, которые предпочитают использовать покупку как пиар-акцию, западные меценаты редко афишируют это, но в накладе тоже не остаются: налоговое законодательство Европы и США предусматривает значительные послабления в случае подобных трат.
Так, среди громких продаж в музее на аукционе Christies можно вспомнить ранее неизвестную картину "Крещение Христа" уроженца Крит Эль Греко, которую в 2004 году жители острова выкупили, собрав 789,2 тысячи фунтов. В том же году кабинетное бюро XVIII века куплено за 36,8 миллиона долларов музеем Лихтенштейна, большую часть средств выделил князь Лихтенштейна Ганс Адам Второй. В 2005 году за рекордную сумму в 7,6 миллиона долларов полотно Франческо Гарди "Гранд канал в Венеции" приобрел музей Гетти. Этот же музей купил в 2010 году самую дорогую картину Уильяма Тернера "Современный Рим - Кампо Ваччино" на Sothebys за рекордные 44,9 миллиона долларов, но вывезти полотно смог лишь полгода спустя, потому что в Великобритании не смогли набрать нужную сумму, чтобы выкупить картину.
В 2009 году Лувр Abu-Dabi купил за 21,5 миллиона евро полотно Пита Мондриана. Довольно активны на рынке частные музеи, особенно швейцарские, традиционно имеющие большую финансовую свободу. Из недавних громких приобретений - золотые карманные часы Patek Philippe, приобретенные за 1,98 миллиона долларов на Christies.
Первым из отметившихся громкими покупками россиян стал Виктор Вексельберг, который до торгов Sotheby's за 100 миллионов долларов заполучил коллекцию ювелирных изделий Карла Фаберже из девяти пасхальных яиц в 2004 году. Отдать произведения госмузею бизнесмен категорически отказывается, вместо этого планируя строительство частного музея Фаберже.
Еще один российский миллиардер Алишер Усманов приобрел за неназванную сумму - эстимейт равнялся 40 миллионам долларов - снятую Sotheby's с торгов в 2007 году коллекцию искусства Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской, которая теперь хранится в Константиновском дворце.
Из последних громких актов доброй воли - приобретение бизнесменом Евгением Юрченко для российского музея космонавтики на Sotheby's в Нью-Йорке капсулы корабля "Восток" за 3 миллиона долларов. Правда, говорят, что все эти масштабные приобретения бизнесменам подсказаны сверху.
Вынужденная эмиграция
В среде аукционов к ожиданиям музеев по поводу особо ценных лотов относятся по-разному. Кто-то готов пойти на уступки и взять на себя переговоры с владельцем, чтобы снять лот с торгов и оформить частную продажу, а кто-то считает, что раз речь идет о коммерческой торговле, то у музеев должны быть общие для всех покупателей правила. Михаил Каменский пояснил, что никаких специальных условий для музеев не бывает. "Музей может попросить, чтобы владелец снял работу с аукциона и продал по фиксированной цене. Но о таком я не слышал никогда и не понимаю, почему это должно быть, ведь если владелец хочет, чтобы вещь была в музее, он напрямую обращается в музей".
Генеральный директор "Российского аукционного дома" Андрей Степаненко считает, что музеям должно предоставляться преимущество при приобретении произведений искусства на публичных аукционах. "Мы неизменно идем навстречу музеям - два лота с наших аукционов уже находятся в коллекции государственного музея-заповедника "Павловск", а недавно еще один - хрустальный бокал Императорского стекольного завода - продан Эрмитажу. РАД отказался от комиссии", - пояснил он. Правда, одно дело отказаться от комиссии в несколько десятков тысяч рублей и совсем другое дело, когда речь идет о десятках и сотнях тысяч долларов: таких комиссий российские аукционы никогда не видели и вряд ли увидят в ближайшие годы.
То, что работы Поленова или Верещагина уйдут российским коллекционерам, а не музеям, не страшно: опасно другое. Вряд ли картины вернутся на родину их создателей, пусть и не в музеи, но в частные коллекции. В последнее время, по словам антикваров, российские коллекционеры не только не ввозят арт-ценности в Россию, а напротив, предпочитают вывозить наиболее значимые вещи, причем делают это без проблем и формальностей - частные джеты не принято слишком тщательно досматривать.
