Анатолий Лысенко в преддверии презентации своей первой книги мемуаров "ТВ: живьем и в записи" объяснил для чего пишут воспоминания и зачем их читать - в интервью РИА Новости мэтр отечественного телевидения рассказал о том, как написал книгу, которую никогда не собирался писать, что для него телевидение и почему он не советует отправлять детей в журналистику.
- Анатолий Григорьевич, когда Вы начали писать эту книгу и как пришла идея написать ее?
- Правильнее сказать - как эта книга начала писать меня. Я никогда в жизни не думал ее писать, потому что так сложилось, что столько лет занимаясь телевидением, будучи автором уже наверное 50 фильмов, я никогда не писал, потому что у меня кошмарный почерк и если я напишу, то я сам-то это не прочитаю, это бессмысленно. Поэтому я всегда надиктовывал, машинистка у нас была, поэтому для меня написать книгу - это была абсолютно нереальная вещь. А мои друзья из Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям во главе с Михаилом Сеславинским, Владимиром Григорьевым, (гендиректор РТРС Андрей) Романченко, и главный редактор "Российской газеты"
Слава Фронин - они мне на один День рождения подарили специальный выпуск "Российской газеты", только посвященный мне. Там журналисты набрали интервью моих друзей самых-самых разных - друзей детства, института. Прочитали, сказали: ты бы написал книгу, было бы интересно. Я начал диктовать - и выяснилось, что это действительно очень интересно. Надиктовал, потом расшифровали, я прочитал и тут начался наверно самый мучительный трехлетний процесс: "Ой, я про это забыл, ой я это вспомнил". Сейчас, когда это закончилось все, книжка вышла, все равно начинается, только теперь звонят уже друзья. В зависимости от того, кто на сколько близок, обращаются ко мне - кто Анатолий Григорьевич, кто Григорич, кто "лысый" - и говорят: а ты вот это забыл, помнишь вот это? Действительно, выясняется, что за столько лет - почти 50 на телевидении - конечно, очень многое забываешь. Поэтому книга, в общем, началась с жизни.
Я сам думал - зачем люди пишут воспоминания? Я очень люблю воспоминания. У меня в библиотеке огромное количество воспоминаний, биографий, все очень интересно, на мой взгляд, это сейчас одно из самых интересных. Почему люди их пишут? Есть три типа воспоминаний. Первый - доказать всем, что я был прав, а все остальные вокруг меня неправы, я очень умный, а все остальные козлы и если бы они слушались меня, то жизнь была бы сказкой. Второй тип - это "а вот сейчас я с ними со всеми сведу счеты". Третий тип воспоминаний сейчас очень модный, особенно у женской половины человечества, я называю это воспоминаниями "с кем я спал". Повести, романы, что называется, душа и белье нараспашку. Прав не прав, я это оставляю, потому что никогда не говорил, что прав, сводить счеты тоже не хочу, я ни о ком не писал плохо, если и критиковал кого-то, то только так как я критиковал в разговорах. Про личную жизнь я считаю, что про это писать не надо, потому что у каждого она своя, она и называется личностная. Скорее, для меня это было возможностью рассказать о моих друзьях.
Немного людей осталось, кто знал Володю Ворошилова так как я, он был гений и как о нем не рассказать? Как не рассказать о Владе Листьеве, о Теме Боровике, о Володе Соловьеве, Вадиме Белозерове, Валерии Иванове, Маргоше Эскиной, Марьяне Краснянской - это люди, которые создали наше телевидение, гиганты телевидения. К сожалению, вообще нет истории телевидения. Потому что время было, когда записи не было вообще. Я как попал на телевидение, отец долгие годы со мной не разговаривал после этого, мой приятель был корреспондентом в ТАССе, отец мне говорил: от Владика хотя бы заметка останется газетная, статейка, а от тебя ничего, пшик, прошла передача и все. И, действительно, сколько прошло передач, записей которых не было, никто их не вспомнит, мы сами уже не вспомним их. Есть какая-нибудь эфирная справка: участвовал такой-то, говорил то-то, но это же история этой передачи, как она рождалась, как она иногда умирала, как ее иногда убивали. Этого нет. И если мы не вспомним, я говорю "мы", потому что мы хотим собрать целый коллектив и начать собирать воспоминания. Мы же уходящие натуры, как бы это ни грустно было говорить. Если мы не напишем, а кто напишет, это уйдет вместе с нами, и все, ничего не останется. Поэтому эта книга и родилась. Это же какая-то ответственность рассказать о тех, кто ушел в первую очередь и немножко рассказать о тех, кто есть, кого я люблю, с кем мы встречаемся, перезваниваемся, с которыми мы еще шутим, ворчим, жалуемся на болячки. В общем, о моих друзьях, а их было много за столько лет.
- Кому может быть более интересна Dаша книга - журналистам, обычным людям или вашим друзьям-коллегам?
- Не знаю, честно скажу. Как хорошо сказал (тележурналист) Коля Сванидзе, когда он получил мою книжку, он позвонил и сказал: "Анатолий Григорьевич, я книжку начал читать, всю еще прочитать не смог, первым делом я конечно прочитал про себя, во вторую очередь о тех, кого я знал, а теперь буду читать всю книжку. Может быть журналистам будет интересно, там есть кое-какие мысли по поводу телевидения, развития телевидения, истории телевидения, может тем, кто учится будет интересно посмотреть, как мы работали, как проходили этот путь, а может быть просто нормальным людям, которым интересно, что творится в "ящике", кто эти люди в ящике. Мне было бы очень интересно, как работает телевизор, но за столько лет я так и не понял этого.
- Чем Ваша книга отличается или выделяется среди других книг?
- Да ничем. Может тем, что я не писал, а рассказывал, диктовал, поэтому она вся такая живая. Я очень благодарен редакторам за то, что они сохранили стиль разговора. У меня, к сожалению, не пуристский русский язык и довольно много вульгаризмов, жаргонизмов и так далее. И я очень благодарен редакторам, что они это не правили, я постарался живо рассказать так, как я привык рассказывать. Поживем увидим, кому это будет интересно. Пока самые разные люди звонят - кто-то обиделся, кто-то нет. Интересно, кстати говоря. Я так даже подумал, что может дальше написать что-нибудь еще, продолжение о сегодняшнем телевидении, о развитии телевидения, о жанрах, о тех, о ком я не успел. Вероятность зависит от господа Бога, если у меня хватит сил, времени - это требует много времени, и здоровья, конечно. В мои годы с этим приходится считаться.
- Все что написано в книге - это истинная правда или там есть какой-то элемент "байки", которая присуща всем журналистам, рассказывающим о себе и жизни?
- Конечно, это немножко байки. Могу сказать так - все, что там написано - это все происходило, всему этому я был в основном свидетелем, за исключением каких-то некоторых вещей, которые мне рассказывали ребята. Ни в коем случае я не скажу, что это истина в последней инстанции. Я видел это так. Думаю, что человек, о котором я писал, видел это по-другому. Это сугубо личностный взгляд, это ни в коей
мере не объективный взгляд на историю развития отечественного телевидения. Нет, это мой личный взгляд на то, что происходило. То, что байки, я пытался рассказывать весело, интересно и смешнее. Это можете спросить у моих студентов, они говорят, что с удовольствием слушают мои лекции, потому что они нескучные. Я студентам говорю, читайте все воспоминания журналистов, потому что это опыт. В моей время было принято говорить: ветераны должны делиться своим опытом с молодежью. Сегодня на собрании три ветерана будут делиться опытом, после дележки танцы. Конечно, надо читать воспоминания для того, чтобы понять, кто был до тебя. Молодости свойственно такое чувство, что до нас вообще ничего не было, а все начинается с нас, а эти старикашки, во-первых, глупые, старые, ничего не понимают, они не знают слова "контент". Они по-прежнему говорят редактор, а не менеджер. Я всегда утешаюсь гениальной фразой Марка Твена, который сказал: когда мне было 14 лет, а моему отцу 40, мне всегда казалось до чего это глупый старик, с тех пор прошло 30 лет и потрясен, как этот уже в общем древний человек стал значительно умнее". Поэтому я советую читать воспоминания и понимать, что до вас что-то было, и что-то мы все делаем что-то стоя на плечах тех, кто был до нас. Тогда в этом есть смысл.
- Есть ли в книге самая яркая и интересная для Вас самого история?
- Мне повезло в жизни - Центральное телевидение (Гостелерадио СССР), ВГТРК, ТВЦ и Академия (Международная академия телевидения и радио) сейчас, и преподаю я. Наверно, самое яркое в моей жизни - это была молодежная редакция (Центрального телевидения. Это фантастический мир... Удивительная редакция, из которой вышли практически все руководители наших телеканалов. Наверное, самая яркая
- это молодежка, но это был и самый трудный момент, потому что рассказываешь, а все чаще тебе приходится говорить, "к сожалению его уже нет, она от нас ушла". Приезжаешь на кладбище, идешь по нему, а в кругом одни знакомые - это очень грустно. Поэтому один наш телевизионный ветеран позвонил и говорит: "Я читал (твою книгу) и плакал". Это наверно самое тяжелое вспомнить тех, кто ушел, потому что это были фантастические люди.
- За более чем полвека вашей работы на ТВ можете сделать вывод - что для вас телевидение?
- Жизнь, жизнь и еще раз жизнь. Так сложилось. Хотя ни в коем случае я не ограничиваю свою жизнь телевидением. Было все, но, конечно, это главное дело жизни - очень интересное, очень подлое, потому что оно отнимает у тебя все силы, требует от тебя иногда компромиссов, которых ты не хотел бы выдерживать. Но это прекрасная профессия, которая позволяет увидеть мир, увидеть людей, увидеть события, подоплеку событий. Это потрясающая штука. Я всем знакомым говорю - только не отправляйте детей в журналистику, ни в коем случае, но если они, в конце концов, станут журналистами, то будут счастливыми людьми.
Литературная гостиная, посвященная выходу в свет книги Анатолия Лысенко, пройдет в четверг, 10 ноября, в Федеральном агентстве по печати и массовым коммуникациям.
