На крыльце одуванчикового гест-хауса на берегу Лекшмозера ласково виляет хвостом животное, задняя часть тела которого явно позаимствована у таксы, а передняя - у лисы. "У нас животные дружат, в этом нет ничего удивительного", - облегчает души путешественников улыбающееся лицо в окне, плохо различимое за пыльными роговыми очками. При ближайшем рассмотрении это лицо оказывается весьма значительным и даже решающим в национальном парке "Кенозерье" - Виктор Станиславович по прозвищу Воробей является олицетворением как знаменитой русской души, так и не менее известной народной хитрецы.
Следующие полчаса Станиславыч посвятит обзвону своих егерей: "А, на Великом мхе, ну ладно… Не хочешь туристов на Наглимозеро проводить? Грибов пособираешь… Нет? Ну, бывай…", "А, в Каргополь уехал?..", "Что, картошку копаешь, а грибы не хочешь в лесу… нет?", "На рыбалке, да? А грибов?.. Нет?.." Наконец оборачивается и, разводя руками по методике Станиславского, говорит: "Нужно признать, транспортная служба у нас разладилась!"
Разладилась она не в одном "Кенозерье", но и во всей Архангельской области. Расположенный на юге этой северной русской губернии, к востоку от Онежского озера и на границе с Карелией нацпарк находится в самом эпицентре той стихии, которую каргопольский таксист Михаил называет "разворовыванием русского леса". Устланная горбылем трасса Р-2 прикрыта лишь очень редкими островками асфальта, чем пользуются откормленные деревенские псы, устраивающие гонки с переваливающимися по ухабам моторами.
"Ведь у вас много старинных деревянных церквей", - продолжаем заурядный разговор с таксистом Михаилом.
"Ох, уж мне эти церкви - лучше б и не было их! Не построишь дом нормальный - три этажа максимум, чтобы не выше колоколен!", - кручинится он.
Сбитым с толку от особенностей северного менталитета путешественникам только и остается, что приютиться на глухой лесной заимке и сживаться с подлинной красой защищенных чащей озер, багровых болот и солнечных островов. Нужно отдать должное, заповедник прокладывает тропы по непроходимым дебрям, устраивает туристические стоянки и за очень скромную цену сдает избы с банями и лодками.
"Здравствуйте, гости дорогие!" - нараспев приветствуют входящих в опочивальню. Несколько задетые отказом принять участие в обзорной экскурсии по деревне, очаровательные сотрудницы парка предлагают по крайне мере изучить технику производства глиняных горшков или устроить чайную церемонию на загадочной Тропе раздумий, что в 10 километрах пешком по дороге на Масельгу, на озере Круглом, что чуть дальше Плакиды, прямо под Хижгорой.
Небеса и озера Кенозерья являют собой чрезвычайную гордость национального парка. Когда-то давно набухшие влагой облака так нежно прильнули к земле, что она не пожелала их отпускать и они так и остались на века разбросанными по чащам.
Пораженные красотой опустившихся на землю облаков, люди обжили их берега, основав удивительную цивилизацию Русского севера.
Заботами парка и сейчас в этих чащах стоят деревянные церкви и поклонные кресты, а бревна на издревле проложенных дорогах напоминают, о том, что когда-то они были проезжими. Но церкви заперты, а руины брошенных деревень в глубине парка стоят мрачным напоминанием об исчезнувшей жизни.
Современность Кенозера - это туризм. И она прекрасна! Что может быть краше, чем начать день с приятной гребли к острову, усыпанному оранжевыми шляпками грибов?! На обратном пути снять поставленные с вечера донки с отличным уловом. После же пробраться к глухому болоту, поражающему своим ржавым великолепием.
...И застыть у поклонного креста в самой глухой глуши, и поразиться - кому и для чего понадобилось рушить храм, стоявший издавна на его месте? И подумать, что, быть может, когда-нибудь найдутся люди, которым понадобится восстановить этот храм. Сейчас же, должно быть, действительно важно не забыть это место и эту историю, поставив напоминанием хоть крест.
Глеб Кузнецов, РИА.Туризм
