Ольга Галахова, театральный критик, главный редактор газеты "Дом актера", специально для РИА Новости.
Под проект "Платформа" Кирилл Серебренников получил площадку Цех Белого в Центре современного искусства "Винзавод". По замыслу автора идеи и куратора проекта, на этой территории должны встретиться современные искусства - музыка, танец, театр и медиа, синтезироваться, и, вероятно, обнаружить какое-то новое качество.
Сама идея синтеза не нова, еще Рихард Вагнер мечтал о союзе муз. Случались такие периоды, когда драматический театр, заново осознавая свою природу, вспоминал о том, что, к примеру, древнегреческий театр - колыбель европейского сценического искусства - больше всего походил на современную оперу. Это приглашение к сотрудничеству смежных искусств, как правило, происходило тогда, когда драматический театр исчерпывал прежние подходы и за счет привлечения родственных сил обогащался, омолаживался, выметал пыль из старых кулис.
Проект "Платформа" стартовал "концертом-календарем" (именно так указан жанр действа) и назван "Arias". 12 месяцев - 12 арий мирового репертуара, от Генри Перселла до Джона Кейджа. Цементирует арии в этом концерте чтение стихов Маршака о 12 месяцах, а также видеоряд: каждому номеру сопутствует объявление эпизода испитыми бомжами Курского вокзала. Понятно, что авторам проекта хотелось не только уйти от филармонического концерта, но и спародировать этот жанр. Но этот ход во всей затее менее всего понятен: слишком отдает капустником для столь серьезной затеи.
Затея же действительно стоящая. И уже в рамках первой попытки "Платформы" многое получилось. Другой вопрос, как найденное будет развиваться? Увидим ли большие формы, или проект будет двигаться небольшими шажками?
Одни участники проекта точно отозвались на задачу Кирилла Серебренникова и кураторов проекта и попробовали предложить именно новое качество синтеза. На мой вкус, с наибольшей убедительностью это получилось у Такетеру Кудо (Япония) в отрывке "Aria" Джона Кейджа, где голос - Наталья Пшеничникова.
Впечатлила постановка Ксении Петренко "Ария Альмирены" из оперы "Ринальдо" Генделя. Николас Штеманн (Германия) убедительно переместил в наши дни Флорию с арией из "Тоски" Пуччини. Блестящую трактовку Стравинского дал Андрей Бартенев ("Девичья песня" из оперы "Мавра"). Завораживающим стал диалог в постановке Алексея Шульгина (ария "Erbarme dich, mein Gott" из "Страстей по Матфею" Баха), и как всегда был на высоте Владимир Панков, который выбрал для действа арию Фарлафа из "Руслана и Людмилы" Глинки.
Стоит чуть подробней остановиться на вышеупомянутых эпизодах, поскольку каждый предложил какой-то свой ракурс синтеза, неожиданный прием, который может стать ключом к постановке в большой форме.
Так, японец Такетеру Кудо нашел сценический стиль, адекватный музыке Кейджа. Музыкой этой, как говорил сам композитор, управляет случайность, а синкапирующие звуки выскакивают из музыкальных инструментов подобно черту из табакерки. Своеобычный голос Натальи Пшеничниковой взаимодействовал с причудливым танцем Такетеру, который словно перевоплотился в скачущие ноты Кейджа. Этот диалог голоса и хореографии мог бы в перспективе дать богатые результаты.
Как, впрочем, и постановка Алексея Шульгина, взявшего для своего эксперимента "Страсти по Матфею". Здесь музыкант предлагает новый способ диалога в предельно аскетичной сценической форме: редкий голос Полины Шамаевой (альт) взаимодействует с компьютерным баритоном. Когда вступает искусственный голос, то, кажется, будто земля разверзлась, что заговорил сам Харон.
Ксения Петренко в постановке арии Альмирены (голос - Лилия Гайсина) сосредоточила свои усилия на взаимодействии видео и собственно театра. Молодой режиссер Кирилл Вытоптов удачно выступил художником по костюмам. Во всю ширину сцены дана видеопроекция супермаркета. По кромке экрана плавно движутся люди. Кажется, еще чуть-чуть - и они сойдут с экрана на подиум. На самой же сцене дамы, одетые в стиле 1950-х годов, гимнастически перемещаются с пустыми тележками. Этот транс, супермаркетовское забвение прерывается появлением идеала, полного ботичеллиевской красоты - Лилии Гайсиной, феи из той эпохи, когда еще не знали о гигантских фабриках по продаже еды.
Блестящий отрывок показал Андрей Бартенев. Практически это готовый спектакль. Визуальная изобретательность Бартенева феноменальна потому, что помимо удивительной фантазии есть еще и соответствие его щедрой выдумки стилю Стравинского. Из белого картона в кубистической манере Натана Альтмана вырезаны два силуэта, мужской и женский, с дырками вместо лиц, в которые вставятся две мордочки - одна разрисованная красным, другая набеленная, но с красными ладошками. Эти ладошки то и дело будут алеть на вставленном в картон личике. Лилия Гайсина и Полина Шамаева разыграют лубочный дуэт, взрываемый музыкой Стравинского. Финальным аккордом станет визуальный эффект Бартенева: проекция портрета Стравинского, написанного Альтманом, на белый картон. Портрет, поданный таким образом, кажется как бы дважды кубистическим, и живет своей сценической жизнью.
Фарлафа в исполнении Павла Акимкина Владимир Панков превратит в современного обывателя, который наполеоном выводит на вечернюю прогулку воображаемую собачку. Маленький мужчина ждет реванша. Пирожок поет на городской окраине песню самому себе, раздуваясь от желанного величия. Панков, однако, не ограничивается этим комическим эффектом, а доводит звук до языческого величия, что мастерски и делает женский хор в проекте "Arias".
"Платформа" стартовала и подала надежды, что на "Винзаводе" в старых мехах забродит новое вино.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
