Константин Богданов, военный обозреватель РИА Новости.
В сентябре 2001 года весь мир несколько дней созерцал по CNN кадры падающих башен-близнецов, сопровождаемых соответствующим общему настроению, мобилизующим заголовком "Америка под ударом". После чего президент Джордж Буш начал то, что впоследствии получило название "Война с террором".
Набор конкретных мероприятий по борьбе со зловещей "Аль-Каидой" вылился в пару настоящих войн, несколько постоянно идущих боевых операций ("инициатив") и бессчетное множество отдельных акций по устранению лидеров международного террористического подполья.
Мир привыкает жить в условиях сражения без линии фронта, где следующий удар может прийти откуда угодно и когда угодно. Кто бы его ни наносил: террористы ли, борцы ли с ними. На наших глазах начинает складываться новый миропорядок, но до сих пор не ясно, куда нас зовут его зодчие.
Их в дверь, они в окно
По итогам десятилетия "Аль-Каиду" трудно считать разгромленной, однако сильное давление на ее верхушку привело к постепенному ослаблению вертикальных связей и, как следствие, формированию целого ряда самостоятельных региональных структур.
В условиях, когда каждый неаккуратный шаг бин Ладена отслеживался американцами, а Россия упрямо давила разросшуюся в конце 90-х буйную экстремистскую поросль на Северном Кавказе, в большую силу вошел йеменский клан террористов, а теперь, после свержения президента Мубарака, смогут вздохнуть полной грудью и террористы египетские.
Все больше шума производит "Аль-Каида в странах Магриба", бывший "Салафитский джамаат проповеди и вооруженной борьбы" – вооруженное крыло алжирских исламистов, действующих в Сахеле и тревожащих сон властителей Северной Африки.
"Аль-Каида", и без того построенная на принципах максимального рассредоточения террористических сетей, осуществляет трансформацию, похожую на полную ликвидацию иерархического управления и своего рода переход под "зонтичный бренд". Детище бин Ладена намерено надолго пережить своего отца-основателя. Оно уже почти полностью превратилось в ворох разношерстных структур и группировок, практически не зависящих от условного "Центра", но исповедующих примерно одинаковые ценности.
Мрачная волна, поднятая религиозными экстремистами, сталкивается с довольно-таки неприятной ответной волной Вашингтона. Формат американских ответов на вызовы "международного террористического интернационала" более или менее очевиден. Что делать с недовольством самоуправными действиями Штатов, нарастающим в мире, сами американцы пока еще не решили.
Вызвать огонь на себя
За Штатами по итогам напряженной битвы с террористами тянется длинный шлейф скандалов и критики. Скандалы эти затрагивают самые разнообразные категории сложившегося мирового порядка - начиная с общефилософских, наподобие вмешательства во внутренние дела, продолжая вторжением для ликвидации оружия массового поражения, которого на самом деле не было, и заканчивая вполне конкретными эпизодами вроде пыток в тюрьме Абу-Грейб или преступлениями контрактников фирмы Blackwater.
Сначала бесцеремонное поведение американцев вызывало ядовитые шутки ("В ответ на теракты, совершенные неизвестно кем, Штаты нанесли авиаудары по кому попало"), потом, когда стало понятно, что все это надолго – глухое раздражение. И вполне оправданные опасения стран, не стоящих под зонтиком американского протектората и неспособных защитить себя от внешнего вмешательства. Вашингтон словно бы подставлялся, оттягивая на себя внимание недоброжелателей со всего земного шара.
Потом в дело вступил второй эшелон критики. Когда начали вскрываться факты преступлений частных силовиков, когда пошла информация о событиях в Гуантанамо и тайных тюрьмах ЦРУ в Восточной Европе, к хору противников подключились и "свои" – правозащитники и просто скептически настроенная пресса и общественность. И чем больше становилось очевидно, что при глобальной вырубке мирового террористического леса щепки приходится вывозить вагонами, тем более сильное давление оказывалось на Вашингтон.
Забавно, что паттерны поведения "альфа-самца" начинает перенимать уже вся стая. Франция с Британией на наших глазах демонстративно устроили себе "собственный Ирак" в Ливии и теперь постепенно начинают пожинать плоды, которые вполне могут привести их к неизбежности организации чего-то вроде "многосторонних сил по поддержанию безопасности" на территории бывшей Джамахирии. И, в свою очередь, к волнам критики, главным образом – внутренней.
Кому "война с террором", а кому - мать родна
В начале сентября стало известно, что двухсторонняя комиссия Конгресса США проанализировала, насколько эффективно расходовались 206 млрд долларов, потраченные на оплату работы частных подрядчиков, главным образом, в Ираке и Афганистане. Комиссия вскрыла совершенно вопиющие факты некомпетентности и откровенных растрат, по самым скромным подсчетам превышающих 30 млрд долларов (а по нескромным - доходящих до 60 млрд).
В докладе комиссии затронута одна из самых больных для Белого дома тем последнего десятилетия: активное привлечение частных военных корпораций для "аутсорсинга" некоторых функций, традиционно исполнявшихся государственными силовыми структурами. Члены комиссии задаются только финансовыми вопросами: не слишком ли это расточительно – на одного госслужащего (а их в Ираке и Афганистане в сумме до 260 тысяч) содержать одного контрактника?
Но ведь у проблемы есть и другое измерение, вылившееся в активные дебаты (в том числе в профильных рабочих группах ООН) о границах легитимности и процедурах ответственности частного "силового бизнеса". А также о том, чем частные силовики отличаются от обычных наемников, строго воспрещенных по итогам африканской вольницы 1960-х –1970-х годов.
При этом государства, активно ведущие операции в "третьем мире", от услуг контрактников вряд ли откажутся – с одной стороны, своих людей на все уже не хватает, а с другой, лезть в некоторые авантюры, размахивая государственным флагом, как-то не очень удобно. Можно бороться с частным военным бизнесом, сколько заблагорассудится, но именно "война с террором" высветила наличие роста запросов государственных структур на эти услуги.
Конечно, золотое время для контрактников уже кончилось. В том же Ираке они (рядовые!) легко получали до 1000-1500 долларов в день, в то время как далеко не каждый их коллега из армии США имел такие же деньги и за неделю беспорочной службы в зоне боевых действий.
Теперь на дворе экономический кризис, да и объем предложений растет (в том числе и за счет довольно заметного бегства армейских к частникам), поэтому цены пойдут вниз, но бизнес – останется.
Лозунги звучат знакомо…
О кризисе - поначалу Ялтинской, а потом уже и Вестфальской систем - в 90-е годы не писал только ленивый. Критика, рефлексия, охи и ахи сопровождали любую военную операцию американцев после распада биполярной системы, но особенно Вашингтону досталось, конечно же, за Югославию в 1999 году.
Вместе с тем, именно "война против террора", похоже, стала первой по-настоящему устойчивой и рабочей военно-политической технологией, которая близка к тому, чтобы покончить со священной неприкосновенностью национального суверенитета, столетиями выковывавшейся в мозгах государственных деятелей и обывателей.
Она уже достаточно для этого укоренилась и кроме того - вполне удобна в качестве прикрытия для целого веера различных мероприятий, основной смысл которых в прежней стилистике международных отношений трактовался бы достаточно однозначно: вмешательство во внутренние дела суверенных государств.
Перманентность "войны с террором" – следствие вполне понятной размытости критериев достижения победы на фоне, казалось бы, железной мотивации и очевидных целей. Лозунги о "дальнейшем усилении террористической угрозы" звучат почти также знакомо, как и тезисы о дальнейшем нарастании классовой борьбы. Почему она нарастает и когда все это кончится – не очень понятно, но ясно, что нужно готовиться к худшему.
Фактически перед нами этакий буксир, силком тянущий инерционную махину международного права из привычной гавани в море, где качает, мотает и вообще не очень понятно, куда и как плыть дальше.
И в этом плане Америка подставилась в третий раз, выступив не только врагом международного экстремизма, не только нарушителем прав и свобод человека в их нынешнем евроатлантическом прочтении, но и посягнув на основы того миропорядка, к формированию которого сама же в свое время приложила немалые усилия.
И если десять лет "войны с террором" что-то и продемонстрировали отчетливо, так это бесконечное одиночество мирового лидера, упрямо и методично пытающегося благоустроить отчаянно отбрыкивающийся мир по каким-то одному ему, лидеру, понятным чертежам.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
