В августе 1991 года, будучи генеральным прокурором РСФСР, Валентин Степанков оказался именно тем человеком, которому пришлось арестовать членов ГКЧП, а впоследствии и предъявить им обвинение. К двадцатой годовщине августовских событий Валентин Степанков подготовил документальное расследование "ГКЧП. 73 часа, которые изменили мир". Накануне выхода книги "МН" публикуют некоторые материалы, собранные Степанковым.
Материал подготовлен редакцией "Московских новостей".
Здание Министерства обороны СССР, 20 августа, 14.00
В кабинете заместителя министра обороны СССР Владислава Ачалова собрались мастера военного дела. От армии присутствовал национальный герой, бывший командующий советскими войсками в Афганистане, заместитель министра внутренних дел СССР Борис Громов. КГБ представлял первый заместитель председателя генерал-полковник Гений Агеев. Поблизости от него в пятнистой спецназовской форме сидел генерал Виктор Карпухин, начальник группы "Альфа". Рядом — командир воинской части 35690 (группа "Б") Борис Бесков.
Обсуждали, как взять Белый дом. Операция вчерне была разработана на совещании, состоявшемся с утра в КГБ под руководством Агеева. Теперь свое слово должны были сказать представители армии и МВД.
Принятый в результате совместного обсуждения план предусматривал синхронные действия силовых ведомств.
Внутренним войскам МВД СССР численностью в 3 тыс. человек предстояло разместиться на Краснопресненской набережной, преградив тем самым доступ к зданию прибывающим сторонникам российского руководства.
Десантники под руководством генерала Александра Лебедя, взаимодействуя с мотострелковой дивизией особого назначения МВД, должны были блокировать здание Верховного совета со стороны посольства США, взяв общими усилиями Белый дом в кольцо. В случае оттока людей предусматривалось направлять их вдоль Краснопресненской набережной.
Изюминкой операции было предложение наступать на здание Верховного совета "клином". Бойцы отряда милиции особого назначения при поддержке десантников вклиниваются в массу защитников, оставляя за собой проход, по которому к Белому дому продвигается "Альфа", за ней группа "Б", далее подразделения КГБ Москвы и Московской области, чтобы осуществить так называемую фильтрацию — выяснить личности находящихся в здании Верховного совета РСФСР людей. Лица, подлежащие интернированию, заключаются под стражу в воинской части, дислоцированной в поселке Медвежьи Озера.
Участвующие в операции фотографы из КГБ запечатлевают ответный огонь защитников Белого дома, чтобы потом можно было сказать, будто они начали стрельбу первыми.
"Альфа" при поддержке остальных участников операции пробивается, подавляя сопротивление, на пятый этаж здания Верховного совета РСФСР и захватывает руководство России.
Из показаний Александра Лебедя:
К тому времени, когда я вошел в кабинет Ачалова, совещание, видимо, шло уже долго, так как в пепельницах было много окурков и на столе стояли пустые бутылки из-под воды. Все были возбуждены. Ачалов посадил меня рядом с собой. Грачев был тоже возбужден. Он сказал, что вот прибыл его заместитель, который все доложит. Присутствующих интересовала обстановка вокруг Белого дома и его охрана. Я доложил, что внутри здания находится около 700 человек, вооруженных стрелковым оружием, включая и пулеметы, а снаружи 50-тысячная толпа людей. Никакой штурм здания невозможен. На это Варенников грубо заявил мне: "Ты генерал, должен быть оптимистом, воодушевлять людей, а проявляешь пессимизм!"
Ачалов на совещании вел себя вяло, как бы безразлично, что не свойственно ему как человеку энергичному и волевому.
Из показаний Владислава Ачалова:
Я со своего места наблюдал, кто как себя ведет и как выступает. Все происходящее казалось мне авантюрой. Чувствовалось, что со стороны КГБ дело заворачивается всерьез и круто, но готовности никакой. Вообще от всего происходящего становилось не по себе.
Генерал Виктор Карпухин доводил до сведения личного состава поставленную задачу.
- Говоря о предстоящем штурме, - свидетельствует начальник отделения группы "Альфа" Анатолий Савельев, - он, бравируя, заявил, что задача несложная. Здание Верховного совета РСФР устроено по примитивному коридорному типу. По обе стороны коридора расположены кабинеты. Ориентироваться и действовать нетрудно.
Заместитель начальника группы Михаил Головатов, руководивший в начале года в Вильнюсе захватом телецентра, поинтересовался у Карпухина, есть ли письменное разрешение на штурм Белого дома. Вопрос был задан не случайно. Перед штурмом в Вильнюсе бойцам показали распоряжение, подписанное президентом СССР.
Из показаний начальника отделения Леонида Гуменного:
Мы стали возмущаться. Карпухин закричал, что мы стали слишком много говорить, что там, возле здания Верховного совета, молодежь, студенты, как он выразился, сосунки, которых мы быстро раскидаем.
28-летний москвич Александр Детков, которого на баррикадах многие знали под псевдонимом Константинов, сквозь сетку начавшегося дождя пристально изучал в бинокль этажи расположенной напротив здания Верховного совета высотной гостиницы «Украина».
Разведка докладывала, что гостиница "Украина" будет использована в случае штурма как снайперская позиция, оттуда можно прицельным огнем поддерживать нападающих.
Детков прибыл на защиту Белого дома в первый же день введения ЧП. Как бывшего десантника его включили в штаб самообороны.
Оборона была организована по военному принципу. Штаб разбил добровольцев на взводы и роты. Охрана каждого из подъездов здания Верховного совета поручалась двум-трем взводам и огневым группам, вооруженным бутылками с зажигательной смесью.
В бутылках был бензин с пищевым желатином. Бензин наливали из баков автомашин. Желатин закупали в расположенных поблизости магазинах на собранные пожертвования.
Водка, прихваченная кое-кем на баррикады "для храбрости", изымалась и выливалась в Москву-реку или передавалась в госпиталь самообороны. Штаб старался не допускать пьяных на баррикады. КГБ распространял провокационные слухи о том, что у Белого дома скопилось большое количество "пьяных хулиганствующих элементов". Таким образом готовилась почва для оправдания применения силы.
В первую ночь, на 20 августа, ряды защитников были еще не столь значительны. Но 20 августа, после грандиозного митинга, на защиту Белого дома ринулись тысячи москвичей. Баррикады, еще вчера сугубо символические, превратились в довольно мощные и запутанные сооружения, которые преодолеть было непросто. Подступы к ним перегораживались тяжелыми грузовиками, кранами, асфальтовыми катками, железобетонными балками. Тащили все, что попадало под руку. В баррикаде оказался даже памятник Павлику Морозову, стоявший в сквере у здания Верховного совета РСФСР.
20 августа в группе "Альфа" царило напряжение, какое обычно бывает перед выполнением боевой задачи.
В этот день Карпухин провел с личным составом несколько совещаний, час от часу детализируя участие группы в операции.
Настроение у ветерана "Альфы" Анатолия Савельева было мрачным. Группой в последнее время командовали все кому не лень. Каждый столоначальник из КГБ считал себя вправе послать спецназ под пули. И вот новое мокрое дело - да еще какое. Предстояло поднять оружие на депутатов, правительство России!
Хотя приказ запрещал рассказывать о предстоящей операции рядовым сотрудникам, Савельев собрал свое отделение, чтобы поговорить начистоту с теми, с кем предстояло идти в бой.
- Нас снова хотят замарать в крови, - сказал он подчиненным. - Каждый волен действовать, как подсказывает совесть. Лично я штурмовать Белый дом не собираюсь.
Когда разрабатывалась операция, никто не думал, что на защиту Белого дома прибудет огромное число людей. По различным источникам, к вечеру на площади перед зданием Верховного совета в заслонах стояло от 50 до 100 тыс. человек. Всего же 20 августа в акциях сопротивления — строительстве баррикад, контроле передвижения войск, обеспечении защитников Белого дома продуктами и медикаментами, выпуске и распространении листовок - приняли участие более миллиона человек.
Чтобы сокрушить защитников Белого дома, предстояло устроить кровавую бойню. Среди десятков тысяч людей, готовых стоять насмерть, были личности всемирно известные - Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе, Мстислав Ростропович. В Белом доме находились зарубежные корреспонденты, представляющие самые престижные телекомпании и пресс-агентства.
- По уточненному плану действий группа "Б" (отдельный учебный центр КГБ) должна была обработать первый и второй этажи секретным оружием огромной разрушительной силы, - заявил следствию начальник отделения группы "А" Леонид Гуменный. - После такой обработки оба этажа перестали бы существовать. А задача арестовать Ельцина, которую поставил Карпухин, была нереальной по той причине, что после зачистки, произведенной нами, все, в том числе и президент России, были бы уничтожены.
Когда однофамилец члена ГКЧП, начальник службы спецподразделения Стародубцев заявил, что решил не участвовать в штурме, и попросил разрешения покинуть кабинет, то услышал от заместителя управления КГБ по Москве и Московской области Карабанова: "Не надо. Если что, мы тебя расстреляем".
Вот как описывает перемену настроений генерал Лебедь:
Судя по настроению Карпухина и Головнева на рекогносцировке, я чувствовал, что они относятся к поручению безразлично и никто никуда не собирается идти. Создавалось впечатление, что каждый из нас работал лишь над видимостью исполнения того, что было приказано.
Очень условно набросав на карту схему блокирования Белого дома, я направился в МВД к генералу Громову, чтобы уточнить план операции. Он не проявил никакого интереса к предстоящей операции. Заместитель министра обороны Ачалов мельком взглянул на план и не дал никаких распоряжений.
20 августа, 17.00–20.00
Вечерние часы у военных проходили в напряженном ожидании. Все поглядывали друг на друга, армия — на КГБ, КГБ — на войска: не выдвигаются ли они на исходные рубежи. МВД поглядывало на тех и на других.
За всю историю советского государства не было случая, чтобы воинские подразделения отказались выполнять боевой приказ. И все хорошо знали: расправа может быть короткой и жесткой.
Из протокола допроса начальника отделения группы "А" Анатолия Савельева:
Как профессионал скажу, что в техническом плане штурм здания Верховного совета РСФСР не представлял особой сложности, наши люди хорошо подготовлены и смогли бы выполнить поставленную задачу. Но на каком основании мы должны были проводить такую операцию? Если бы мы, допустим, знали, что здание Верховного совета заняли депутаты какой-нибудь одной республики России, это было бы незаконно и могло рассматриваться как противоправное действие, что оправдывало бы применение нашей группы. И совсем другое дело, когда речь идет о законном местонахождении законно избранных депутатов России. Но как быть с приказом? Чтобы найти выход из положения, в котором мы оказались, я предложил своему коллеге Гончарову и другим в разговоре с начальством ссылаться на то, что поставленное задание невозможно выполнить по техническим причинам. После рекогносцировки мы, начальники отделений, стали говорить, что проводить штурм здания невозможно.
Судьба "Грома" целиком и полностью зависела от армии. Армия должна была первой вступить в бой и увлечь за собой других. Поэтому очень важно было убедить армейских генералов действовать.
Когда Ачалов и Варенников вошли в кабинет Крючкова, они увидели там Бакланова, Шенина и большую группу руководящих работников КГБ, одетых в штатское.
- Наше появление, - свидетельствует заместитель министра обороны Ачалов, - встретили недовольными возгласами: "Вы, военные, ничего не хотите! Ничего не можете!"
- Что, струсили? - напористо спросил Бакланов, когда Ачалов доложил о позиции министра обороны и своих личных выводах после инспекционной поездки к месту столкновения гражданского населения и военных: "В случае штурма не избежать большого кровопролития. В войсках сильное недовольство. Операцию проводить нецелесообразно".
Крючков, все более убеждавшийся в том, насколько серьезно он недооценил меру нежелания военных участвовать в штурме, прилагал немало усилий для того, чтобы хотя бы сохранить лицо. Но напряжение продолжало нарастать.
Из показаний Бориса Громова:
Когда Крючков поинтересовался у меня, вводится ли в центр Москвы Особая мотострелковая дивизия имени Дзержинского, я сказал, что дивизия не выдвигалась, и в категорической форме высказался против операции, заявив, что внутренние войска в ней участвовать не будут, потому что будет море крови.
Заявление Громова окончательно похоронило надежды сторонников штурма. Спецназ КГБ в одиночку, без поддержки военных и МВД, уж точно не пошел бы штурмовать здание Верховного совета РСФСР. Упорствовать, настаивать в ситуации, ставшей после заявления Громова тупиковой, было бесполезно. Даже Бакланов сник.
Из показаний Бориса Громова:
Бакланов стал говорить, что в таком случае надо каким-то другим путем захватить Ельцина и российское правительство. Сказал: "Если мы их не возьмем, они нас повесят".
Он упрекал Крючкова в том, что нарушена достигнутая ранее договоренность об отключении телефонов, электроэнергии в здании Верховного совета. Предложил сделать это немедленно, в том числе оставить Белый дом без воды.
Крючков согласился с Баклановым, что надо отключить в здании Верховного совета РСФСР телефоны, а что касается электричества, объяснил, что делать это сейчас уже бесполезно. На улице светает...
