Дмитрий Бабич, политический обозреватель РИА Новости.
В 20-ю годовщину попытки государственного переворота, предпринятой самопровозглашенным Государственным комитетом по чрезвычайному положению (ГКЧП), мы снова задумываемся: могло ли та попытка стать успешной? И какой была бы жизнь Советского Союза в таком случае?
Хоть и говорят, что история не знает сослагательного наклонения, само периодическое возвращение общества к одним и тем же вопросам свидетельствует: вопросы эти не праздные.
Структуры власти, унаследованные от почти тридцатилетнего правления Сталина (1925-1953 годы), так мало изменялись до конца восьмидесятых годов прошлого века, что стали непреложной данностью для нескольких поколений – почти как вода или воздух. Многие до сих пор ощущают отсутствие этих структур как вакуум, как нарушение миропорядка.
Именно эти структуры – КГБ, КПСС, союзные министерства – и пытался задействовать ГКЧП. Но оказалось, что они подгнили и уже не работают. Сталинские и брежневские годы выработали особый тип советского чиновника – безынициативного, безыдейного, неспособного предпринять что-то самостоятельно – даже для спасения кормящей его структуры. В итоге ГКЧП проиграл, как теперь становится ясно, еще до начала сражения.
Новое опасное лекарство
Члены ГКЧП не были глупцами или замшелыми догматиками. В "Обращении к советскому народу", главной декларации целей ГКЧП, отсутствуют слова "коммунистический", "социалистический" или даже "социализм". Мозг заговора, тогдашний председатель КГБ Владимир Крючков в свое время участвовал в подавлении венгерского антикоммунистического восстания 1956 года. Он понимал, что народ и в тогдашней Венгрии, и в СССР 1991 года жаждал не коммунизма, а стабильности, спокойной работы, которая позволила бы постепенно сократить разрыв в уровне жизни с западными странами.
С некоторыми из посылов "Обращения" средний житель бывшего СССР мог бы согласиться и тогда, и сейчас ("циничная спекуляция на национальных чувствах – лишь ширма для удовлетворения амбиций"; "префектуры и мэрии подменяют собой избранные народом Советы и другие органы представительной власти" и т.д.). Нелицеприятные характеристики, даваемые авторами обращения политике Горбачева, в целом совпадают с сохранившимися в памяти народа ощущениями: "Начатая по инициативе М.С.Горбачева политика реформ… в силу ряда причин зашла в тупик… Потоки слов, горы заявлений и обещаний только подчеркивают скудость и убогость практических дел".
Подобные пассажи вряд ли могли понравиться Горбачеву. Версия о его тайном участии в заговоре (активно поддерживавшаяся во время следствия членами ГКЧП, а также Ельциным в первые дни после путча) если и имеет право на существование, то со значительными оговорками.
"Шут с вами, валяйте!" – это напутствие, якобы данное Горбачевым приехавшим к нему в Форос членам ГКЧП 18 августа 1991 года (об этом говорили мне в интервью и Болдин, и Павлов и другие путчисты), не звучит как энергичный призыв к действию. Скорее – как согласие смертельно больного на новое опасное лекарство – мол, попробуем, хоть надежды особой и нет. Попробуем сохранить власть.
На самом деле власть союзным структурам в тот момент надо было не сохранять, а возвращать.
Одноканальная священная империя
В референдуме о сохранении СССР, на который ссылались в своем обращении члены ГКЧП, не приняли участие 7 союзных республик из 15.
Новый Союзный договор, подписание которого планировалось на 20 августа (его сорвал ГКЧП), собирались скрепить своими подписями все те же 8 республик, которые приняли участие в "союзном" референдуме 17 марта 1991 года, причем четыре республики обещали сделать это не сразу, а позже, осенью.
Во многих республиках, включая Россию, стали действовать свои законы, утверждавшие примат республиканских законов над союзными. Поэтому новое, так и не родившееся 20 августа 1991 года государственное образование должно было называться Союзом Суверенных Государств (ССГ).
Был и еще один важный момент: даже согласившаяся подписать Договор 20 августа Россия во главе с новоизбранным президентом Ельциным требовала включить в текст положение об одноканальной системе поступления налогов. По этой системе, все налоги на своей территории союзные республики собирали сами, а уж потом часть собранного передавалась в федеральный центр. Во время переговоров в Ново-Огареве в начале 1991 года Горбачеву так и не удалось добиться разделения в новом Договоре налогов на местные и федеральные – такая система действует в РФ сейчас.
"Подобная одноканальная система сбора налогов существовала только в Священной Римской империи германской нации, в средневековье. И прожила эта священная империя при такой системе весьма недолго. Это была смерть для федерального государства", – комментировал мне события тех дней ныне, увы, покойный Евгений Сабуров, в августе – ноябре 1991 года занимавший пост заместителя Председателя Совета Министров Российской Федерации. Впоследствии союзные структуры отмерли еще до подписания Беловежских соглашений в декабре 1991 года – республики просто не перевели на их содержание денег…
Вот и получается, что путч 1991 года был на самом деле последней отчаянной попыткой советских структур вернуть уже выпавшую из рук власть.
Планы и их реализация
По сути, ГКЧП представлял собой часть тогдашней советской элиты – ту ее часть, которая не успела еще пересесть из союзных кресел в республиканские, а из партийных – в государственные. Некоторые из представителей этой элиты впоследствии нашли свое место и в новых правящих структурах.
Член ГКЧП Василий Стародубцев стал в девяностые годы губернатором Тульской области, генерал Борис Громов, подписавший за несколько дней до путча опубликованное в "Советской России" вполне "гекачепистское" по духу воззвание, и теперь руководит Московской областью.
Естественно, никакого коммунизма в отдельных субъектах федерации эти люди не построили – сама жизнь заставила их следовать правилам новой экономики. Таким образом, на региональном уровне была еще раз доказана утопичность проекта ГКЧП по немедленному "восстановлению достоинства советского человека".
Впрочем, и планы антиподов ГКЧП – построение на месте СССР конфедерации демократических государств с современными рыночными экономиками – не реализовались. Игнорировать историю так же глупо, как надеяться на стопроцентное возвращение существовавшего в прошлом привычного уклада жизни.
Некоторые из планов ГКЧП были даже реализованы – пусть и в иной форме, пусть и через много лет. Так, например, внутренние документы ГКЧП показывали, что его лидеры огромное значение придавали "переформатированию" телевидения.
При этом не планировалось приводить на телевидение новых журналистов – скорее, ставка делалась на уже поработавших на ТВ популярных ведущих. Они должны были присоединиться к "новой линии" после снятия тотальной цензуры, установленной 19 августа 1991 года. В лояльности недавних "прожекторов перестройки" гекачеписты не сомневались – мол, погорюют, да и придут как миленькие. Опыт показал, что этот план был вполне выполним.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
