В 1992 году человек, служивший двойником сыну Саддама Хусейна, сбежал на Запад и опубликовал автобиографию. Теперь он живет в Ирландии, занимается политикой и борется за мир, а его история превратилась в фильм под названием "Двойник дьявола". Обоих главных героев - Удея Саддама Хусейна ат-Тикрити и Латифа Яхью, который заменял наследника диктатора в опасных ситуациях, - сыграл британский актер Доминик Купер. В интервью РИА Новости он рассказал о том, каково враждовать на экране с самим собой, и расхвалил Тимура Бекмамбетова, у которого снялся в "Аврааме Линкольне – охотнике на вампиров". Беседовала Ольга Гринкруг.
- Этот проект задумывался под вас, потому что вы похожи на Удея?
- Фильм вызревал очень долго, менялись режиссеры, возникали разные кандидаты в главные герои, которые по разным причинам в итоге отпали. В какой-то момент я увидел фотографию Удея и подумал, что вполне мог бы его изобразить. Меня страшно увлекла эта идея, вся ситуация, при которой одного человека заставляют превращаться в другого; я стал задумываться, что делал бы в подобном положении я сам, о том, насколько люди готовы перевоплощаться ради собственного спасения. Я чуть не помешался, размышляя о том, как технически изобразить двух разных людей, и постоянно преследовал своего агента требованиями свести меня с режиссером. Наконец мне удалось встретиться с Ли – и оказалось, что мы представляем себе фильм примерно одинаково. Дальше ему пришлось буквально пропихивать мою кандидатуру, потому что ни один вменяемый продюсер, конечно, не мечтает доверить ключевую роль в своем фильме никому не известному англичанину. Но Ли очень нравилось то, что я предлагал.
- Много ли вы общались с вашим прототипом, Латифом Яхьей?
- Мы провели вместе целый день перед началом съемок. Он был со мной очень откровенен. Рассказывал совершенно потрясающие вещи. В частности, он открыто признавал, что Саддам Хусейн был для него почти отцом. Он понимает, что речь идет о диктаторе и преступнике, но ему самому этот человек никакого зла не сделал — в отличие от Удея, который был жестоким чудовищем и вершил насилие безо всяких на то причин. Даже если лишь малая доля описанных Латифом событий — правда, ему пришлось пережить во сто крат больше, чем когда-либо доведется пережить мне. Он потерял семью, потерял страну. Однако в моем случае речь шла не о том, чтобы подражать ему или перевоплотиться в него — мне важно было понять, что он за человек, чтобы создать персонажа для фильма.
- И что он за человек?
- Из довольно скромной семьи. Бывший солдат. Собранный, наблюдательный, обдумывает каждое слово. А Удея никто никогда ни в чем не ограничивал – он даже в пространстве занимает кучу места; мне попадались фотографии, где он сидит на какой-то вечеринке в углу с демоническим видом, и по лицам окружающих людей видно, как сильно они его боятся. И никакого самоконтроля у него, разумеется, нет. То, что он творил, абсолютно сбивало меня с толку, это было непредставимо. Но актеру приходится вкладывать частичку своей души в каждого персонажа, и я пытался найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, что объясняло бы, откуда в нем столько злости и ненависти. Речь идет о человеке, которому отец показывал видеозаписи пыток, когда ему было всего четыре года. Кроме-того, он искренне любил свою мать и очень порицал отца за дурное обращение с ней. Конечно, это ни в коей мере не оправдывает Удея, но по крайней мере дает ключ к пониманию его психики. Вдобавок, он насмотрелся гангстерских фильмов и сам, кажется, считал себя персонажем одного из них. Та же проблема сейчас – с тинейджерами и видеоиграми, они перестали понимать, что происходит в игре, а что – на самом деле, не отдают себя отчета в истинных последствиях своих действий. В том-то и была главная опасность. Удей не испытывал никаких угрызений совести, да и вообще никаких чувств по поводу того, что он творил с другими людьми. Это был настоящий псих – так я его и играл, порой даже переигрывал, доводил до карикатуры. В каком-то смысле я ломал комедию, хотел, чтобы зрители поняли, что он смешон, он кретин. Но если жуткие вещи произносятся с улыбкой, они пугают еще больше, в силу своей непредсказуемости
- Вас потом не преследовал этот персонаж? Как вы от него избавлялись, когда съемочный день заканчивался?
- Я постоянно переключался – играл то Удея, который постоянно на взводе, то Латифа, который поспокойнее. Непрерывное раздвоение личности. И, конечно, существование в теле этого жуткого человека сказывалось. Я заметил, что гораздо быстрее теряю терпение, начинаю впадать в ярость. Если в ресторане долго не несли еду, вместо того чтобы расслабиться и наслаждаться окружающей обстановкой, я начинал злиться. По счастью, со мной постоянно был брат, который за мной следил и если что предупреждал: "Доминик, ты превращаешься в Удея!". Вообще, конечно, эти съемки очень изматывали. Ведь одна из главных радостей актерства – наблюдать за партнером, реагировать на его реплики, отбивать его пасы. А передо мной большую часть времени никого не было: сыграв одного персонажа, я должен был, четко держа в голове всю мизансцену, воспроизвести ее с точки зрения другого. Но, с другой стороны, в том-то и кайф – я был постоянно вовлечен в происходившее на площадке.
- Какой у вас будет следующий проект?
- После "Двойника дьявола" открылась масса возможностей, и следующий свой проект я, конечно, буду выбирать с большим тщанием. Но пока – отпуск!
- А "Авраам Линкольн – охотник на вампиров" Тимура Бекмамбетова снимался до или после "Двойника"?
