Президент ЦСКА не любит давать интервью. И фотографироваться он тоже не любит. TF попросил Евгения Гинера сделать исключение из своих строгих правил – и сумел не только поговорить с ним, но и снять его крупным планом.
– Мы подсчитали, что за все время вашего пребывания на посту президента ЦСКА вы дали 846 интервью. При этом в них вы произнесли 56999 слов. То есть первое слово, которое вы нам сейчас скажете, будет 57-тысячным. Какое слово вы бы хотели сделать юбилейным?
– ЦСКА!
– Что вы вкладываете в эту аббревиатуру?
– Футбольный клуб ЦСКА – это детище, которое создавалось до меня. Но мне приятно, что тот десятилетний этап истории клуба, который связан со мной и командой людей, с которыми мы сделали ЦСКА топ-клубом, останется в истории и памяти тех, кому небезразличны эти четыре буквы. Для меня это – часть жизни, которую уже не вычеркнешь. Как семья. Как ребенок, если хотите. Двое детей у меня уже есть. А ЦСКА – это третий ребенок. И я отношусь к нему с такой же любовью и отцовской преданностью.
– Получается, что семья для вас всегда будет на первом месте?
– Семья – это то святое, что нам дает Господь. Семья – это люди, которые всегда будут с тобой. Которые не предадут и будут радовать всю жизнь.
– Предательство для вас – самый страшный из человеческих грехов?
– Да. Грехов человеческих много, но предательство – самый тяжкий из них. Человек, определившийся со своим путем, обязан идти по нему до конца. Тогда это человек. У него должен быть стержень. Иначе нельзя.
– Не зря, судя по всему, люди, которые сталкивались с вами до вашего прихода в ЦСКА, отмечают, что вы – сильная и харизматичная личность. Причем отмечают это и те, кто с вами конфликтовал, и те, кто работал рука об руку. Вот этот ваш внутренний стержень – благодаря кому он появился?
– В первую очередь благодаря моей бабушке, которая воспитывала меня без родителей. Она была сильным человеком. В этом смысле я пошел в нее. Во вторую очередь – благодаря людям, с которыми я работал все эти годы. И у которых не стеснялся учиться.
– И это качество вы передали детям?
– Я стараюсь (улыбается). Но сегодня мягкость и дипломатия важнее, чем жесткость. Нас же не кормили макухой, как наших родителей в войну. Почему же мы должны учить своих детей быть воинами? Детей нужно научить быть добрыми. А что там с ними будет потом – это уже зависит от генов. Мне не хочется, чтобы они прошли тот же путь, который я преодолел в прошлом. Я не всегда, скажем так, правильно поступал. Может быть, правы те, кто используют гибкость, а не силу.
– Вам приходилось чаще использовать силу?
– Конечно, приходилось. Но я считаю, что нужно быть теплее к людям. На свете очень много хороших людей, которые отдают тебе частицу своей души. Надо уметь это видеть. Я учил своих детей тому, что надо смотреть на мир сквозь черные очки и не стесняться их снимать. Но думаю, что это не совсем правильно. Лучше придерживаться принципа "Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе".
– Не буду больше спрашивать вас о прошлом. Спрошу о будущем. Вы, ЦСКА и верхняя планка достижений, которую вы сами для себя установили. Каково это соотношение?
– Я бы не стал самим собой, если бы у меня был "внутренний предел". У человека не должно быть пределов. Человек должен идти вперед и не останавливаться. Конечно, задачи должны быть адекватными. То есть задаться целью полететь на Луну – это скорее фантастика, нежели реальность. Поставить себе задачу выиграть в следующем году Лигу чемпионов тоже не очень умный поступок. Мы еще не готовы к этому. Но на достигнутом останавливаться нельзя. Остановившись, теряешь все.
– Вас практически никогда не спрашивают о вашем видении футбола и его будущего. Поделитесь своим мнением на этот счет.
– На самом деле я в футболе не разбираюсь. В прямом смысле этого глагола. Я не разбираюсь в нем так, как разбираются тренеры, аналитики и селекционеры. Я больше болельщик. Никогда в жизни не спорил ни с одним тренером по поводу состава на игру. Не навязывал никому из них свою точку зрения на конструирование игры. Спрашивать – спрашивал. Но только как болельщик. Поэтому повторюсь: в футболе глубоко не разбираюсь. Управление футбольным клубом – тут уж, не спорю, моя стезя. И хотя на начальном этапе моей работы в ЦСКА я занимался практически всем, то сейчас, когда рядом со мной есть молодые ребята, которые работают в клубе на основных направлениях, я осуществляю лишь общее руководство. Очень большую часть работы выполняют эти ребята. Зарубян, Бабаев, Аксенов, Сальков, Малюков – все они работают слаженным коллективом и достигают прогресса общими усилиями. Я лишь слежу за тем, чтобы все работало в отлаженном ритме.
– Означает ли это, что к кадровому вопросу вы тоже подходите щепетильно?
– Это ключевой, на мой взгляд, вопрос. Поэтому решаю его я сам. Исхожу при этом из принципа, что людям необходимо дать свободу в работе, но при этом они должны знать, что за эту самую работу с них будут спрашивать. Это очень важно. Столь же важно подобрать кадры и расставить их по направлениям.
– У вас есть внутри коллектива правила, которых обязаны придерживаться все?
– Уважение друг к другу, корпоративная этика и "невынесение" сора из избы. Вот три основополагающих принципа, по которым живет ЦСКА. Ну и семейственность, если хотите. Человек должен знать, что его работа построена не только на денежных отношениях. Он нужен на работе и как человек. Ведь в любом случае каждый работник клуба проводит в клубе времени больше, чем со своей семьей.
– Август – месяц юбилейных дат. ЦСКА исполняется 100 лет. И в то же время – двадцатилетие развала Советского Союза. Имея в виду второй "юбилей" – на ваш взгляд, чего сумел добиться отечественный футбол за эти два десятилетия?
– Вот если бы сейчас была возможность проводить совместный чемпионат России и Украины, в котором было бы не менее шести очень сильных клубов, то конкурентоспособность первенства повысилась бы в разы. В Европе ведь практически нет национальных турниров, в которых было бы больше трех грандов. А при такой конкуренции можно ставить себе и более амбициозные задачи – вроде попадания в финал Лиги чемпионов. Только в такой среде возможен прогресс футбола в целом. Но если оценивать прошедшие двадцать лет, то достижений у футбола стран бывшего СССР набралось приличное количество. Это плюс.
– Но при этом были утеряны традиции советской тренерской школы, не удалось наладить воспроизводство тренерских кадров…
– Я бы позволил себе не согласиться с вами. Начнем с того, что постсоветский период позволил нашему футболу наладить обмен с зарубежными странами. Наши футболисты получили возможность выезжать за границу, к нам стали приезжать игроки оттуда. Тренеры-иностранцы тоже стали приезжать в Россию. Процесс, в общем, пошел. Да, в девяностые годы мы практически растеряли все те системные вещи, которыми был славен советский футбол. Утеряли, но потихоньку начали восстанавливать в начале двухтысячных. Мы сумеем все вернуть. Надо просто не стесняться учиться. Учиться у итальянцев, у немцев, англичан. Мы только сейчас приходим к тому, что они прошли лет пятьдесят назад. Нам нужно время. Хотелось бы быстрее, но это как с рождением ребенка. Вам хочется, чтобы он появился на свет быстрее, но женщина должна выносить его девять месяцев.
– Спрошу напрямую. Почему 1911-й, а не 1901-й, когда было образовано Общество любителей лыжного спорта?
– Потому что мы ведем отсчет от года основания футбольной команды ОЛЛС, а не общества вообще. Лыжники вполне могут вести отсчет от 1901 года. У нас, слава Богу, нет комплекса "мы не можем ничего выиграть, но зато будем старше всех". Если бы был, то могли бы придумать и более древние даты. Но мы подняли архивы, нашли документы и проследили документированную историю.
– Философия клуба ЦСКА. Какими словами вы ее характеризуете?
– Красивая игра. Потому что результат есть следствие красивой игры. Единый коллектив. Потому что только кулак может сбить человека с ног, а не палец. Стремление молодых футболистов пробиться в основной состав. Уважение к эмблеме ЦСКА.
– А если говорить о философии игры?
– Главное, чтобы игра доставляла удовольствие всем – и футболистам, и тренерам, и болельщикам.
– Тренеров вы подбираете именно под эту философию?
– Да, конечно. Мы идем в своем клубном развитии итальянским, а не английским путем. Все тренеры, которых мы приглашали, были приверженцами именно такой игры – жесткого комбинационного футбола. Кандидатуры мы подбирали после анализа нашей игровой эволюции и "попадания" в нее каждого из тех, кто вошел в предварительный список. Да, не у всех тренеров получалось работать в ЦСКА. Но это не означает, что система неисправна. Скорее подтверждает обратное.
– Программа празднования столетия ЦСКА не отличается пышностью. Вы умышленно не стали делать юбилей затратным?
– К сожалению, перерыв в нашем первенстве пока не совпадает с аналогичным перерывом в европейских первенствах. На наше столетие готовы были приехать и "Барселона", и "Милан", но нам пришлось бы подстраиваться под их график подготовки, перекроив свои планы. Это неправильно. Мы в течение года реализуем несколько памятных и важных для нас проектов, посвященных юбилею – это и уникальные программки, и наш журнал, буклет вот-вот выйдет памятный. Мы обязательно устроим в конце года пышное празднование. Может быть, даже в "Олимпийском".
– Ваш клубный проект с программками, который вы реализуете в этом сезоне, несет очень важную социальную составляющую. Вы много вкладываете в благотворительность?
– Мое мнение таково: если человек чего-то достиг, он должен что-то отдавать другим. Никогда нельзя забывать о простых людях. Никогда нельзя забывать, откуда ты вышел сам. Благотворительность – это один из инструментов, заставляющих человека помнить об этом. Надо всегда ходить по земле, а не парить над ней. Мы все одинаково рождаемся, одинаково уходим. С этой мысли и надо начинать любое дело.
– Вы уже подготовили себе преемника?
– Я вам честно скажу: всегда живу сегодняшним днем и не загадываю наперед. Мы, люди, знаем, что было, но только Господь знает, что будет. Поэтому, как только наступит момент, когда мне надо будет передать клуб в другие руки, я уверен, что найду такого человека. Единственное, в чем уверен на сто процентов, – "семейственным" этот выбор не будет. Даже если мой сын будет наиболее достойным кандидатом на этот пост.
– Жить сегодняшним днем и полагаться целиком на волю Всевышнего – не трудно ли?
– Легко! Моя бабушка всегда говорила: "Сынок, не думай о завтрашнем, беспокойся о сегодняшнем. Иначе жить неинтересно". А мне жить очень интересно.
