Дмитрий Бабич
Задержание в Ставрополе террориста-смертника Виктора Двораковского еще раз встревожило жителей этого города, многие из которых и так психологически удручены вестями о терактах в близлежащих городах Северного Кавказа. За последние месяцы в Ставрополе было предотвращено несколько терактов, один из неудавшихся взрывов и заставил сыщиков объявить Двораковского в розыск. В марте этого года на квартире, где он жил, в его отсутствие сработала бомба, которую он готовил для теракта. Несмотря на розыск, Двораковский несколько месяцев спокойно прожил в Ставрополе: вероятно, из-за «славянской внешности» у него не спрашивали документы.
При задержании "русский ваххабит" сопротивлялся отчаянно: он взорвал две бомбы, полицейским удалось обезвредить его только четырьмя выстрелами. Сейчас террорист, которому взрывом бомбы оторвало кисть руки, в реанимации. После взрывов в нем едва можно узнать человека, о котором полицейская сводка говорила: молодой человек 87-го года рождения, внешность европейская. Бомбы он готовил для терактов, которые планировал совершить против таких же людей с европейской внешностью. На самом деле общими с этими людьми у него были только внешность и язык. По сути Двораковский давно уже стал террористом-смертником.
У психологов, которые по долгу службы дают террористам трезвые и неэмоциональные характеристики, есть такой термин – мотивация. В случае террористов мотивация означает желание убивать, ненависть к людям. Так вот, у русских по происхождению террористов исламистского толка мотивация очень высокая. Такое часто случается у неофитов – как правило, русские участники ваххабитского подполья прониклись идеями радикального ислама недавно. Поэтому мотивация у них часто выше, чем у их чеченских, ингушских или дагестанских собратьев. Примеры? Посмотрите последний год. Виталий Раздобудько, подозреваемый в организации теракта в Домодедово, 14 февраля взрывает себя в дагестанском селе Губден. Вместе с ним приводит в действие взрывное устройство его жена – Мария Хорошева. Эта же женщина проходила и по делу о взрыве в московской гостинице 31 декабря прошлого года.
Психологически понятно стремление населения увидеть в террористах чужих, иностранцев, не русских и не россиян. Этой особенностью массовой психики давно уже пользуются террористы – и не только в России. В Израиле бывали случаи, когда арабских смертников перед терактом перекрашивали в блондинов, одевали в легкомысленные шорты и мини-юбки. Самый ценный солдат – это солдат в тылу врага и одетый во вражескую форму. Этот военный принцип вполне применим к терроризму, который является самой гадкой формой войны.
Может быть, после истории с Двораковским нам станет немного понятнее ужас дагестанцев перед своими доморощенными смертниками. Еще вчера был нормальный парень, учился, работал – и вдруг… Таких рассказов от жителей Северного Кавказа мне приходилось слышать очень много. Теперь все чаще слышны они и в других регионах. Удивляться тут нечему – что бы кто ни говорил, а Северный Кавказ – это тоже Россия. На своих сайтах поклонники "Имарата Кавказ" общаются друг с другом по-русски – другого языка межнационального общения у них нет и, скорее всего, не будет. Так что вся сенсация истории с русским ваххабитом – в отсутствии сенсации. Терроризм – проблема всех россиян.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
