Полина Орлова, РИА Новости.
Драма в семье Крутько началась больше пяти лет назад, когда двухмесячному Костику врачи поставили диагноз: синдром Алажиля. Сейчас из чисто медицинской эта история переросла в какой-то извращенный юридический казус и моральный кошмар.
Синдром Алажиля - редкое генетическое заболевание, при котором недоразвиты внутрипеченочные желчные протоки. Помочь мальчику могла бы пересадка печени. Но в России сделать такую операцию ребенку практически невозможно – детская трупная трансплантология у нас запрещена, а родители в случае с Костей не подходят как доноры. Поначалу супруги боролись с болезнью сына сообща, но после развода ключевые вопросы лечения ребенка повисли в воздухе. Мать Кости, Юлия, нашла клинику в Германии, которая берется сделать пересадку части материнской печени, но для получения визы требуется согласие отца на выезд ребенка за границу. Отец такого согласия не дает.
"Взрослые с таким зудом кончают жизнь самоубийством"
Юлия Крутько попробовала в судебном порядке получить разрешение на выезд ребенка в Германию. Но на первом слушании в Люблинском районном суде Москвы дело фактически ничем не решилось. Следующее заседание назначено на 7 июля, и существует большая вероятность, что и тогда судьба мальчика не определится. Пока взрослые не могут договориться, драгоценное время уходит.
"На третий день после рождения Костя пожелтел, - рассказывает Юлия. – При синдроме Алажиля в печени больных людей желчевыводящих путей в два раза меньше, чем нужно. Желчь копится в организме, разрушая печень и другие органы. Ребенок развивается медленно, формируется цирроз печени".
"Когда Костя научился управлять ручками, то стал чесаться, сначала чуть-чуть, а потом все больше, - продолжает Юлия. – У него такой кожный зуд, что пяточки он кусал зубками, тело и лицо все в болячках. Наша врач сказала, что взрослые люди с таким зудом кончают жизнь самоубийством. И зубки у Кости портятся из-за недостатка полезных веществ… Сейчас у него уже половины зубов нет".
Облегчить состояние ребенка могла бы операция по пересадке печени. Но мать как донор не подходит – в детстве она перенесла гепатит B. В России это абсолютное противопоказание для донорства. Но в Германии Юлии удалось найти клинику, которая берется пересадить Косте часть материнской печени, несмотря на ее диагноз. Операция дорогостоящая, и Юлия на сайте http://pomogitekoste.ucoz.ru/ начала сбор пожертвований. Пока необходимую сумму собрать ей не удалось.
"Я решил, пусть лучше не будет папы, чем будет "плохой папа"
Отец Кости, Роман Крутько, знает о планах Юлии отвезти сына на лечение в Германию, но доверия к немецкой клинике не испытывает и согласие на выезд ребенка за границу пока не дает.
"В суде бывшая жена представила только листочек формата А4 на немецком языке. Это был вызов из клиники, - рассказывает Роман. - Я не умею по-немецки читать, и судья, конечно, предложила принести нотариально заверенный перевод. Мне непонятно, почему речь зашла о пересадке материнской печени. До этого всегда говорилось о трупной пересадке. А тут вдруг находится какая-то клиника, которая говорит: да ладно, мы и не с таким диагнозом пересадим. Юля ничего мне не объясняет. Я перечислил документы, которые мне нужны. Но зная ее, можно предположить, что она не соберет все, что нужно. Но даже если и соберет, не факт, что я смогу принять решение. Всякое может случиться. Вот подскочит у меня давление, и я могу вообще в реанимации оказаться".
Первые годы после рождения Кости Роман, по его словам, активно занимался с ребенком, но последние полтора года, как он утверждает, бывшая супруга не давала ему встречаться с сыном:
"Я устроил Костика в хороший детский садик, компенсирующего типа, с бассейном. Мы много общались, он жил у меня. Но полтора года назад Юля с ребенком пропала. Она увезла Костю в неизвестном направлении и не выходила на контакт. Я обратился в отделение милиции с заявлением о пропаже ребенка. Их нашли, вызвали в детскую комнату милиции. И там ребенок по ее наущению заявил, что "папа плохой". Еще месяц назад мы с ним встречали Новый год, он у меня ходил на Кремлевскую елку и впервые увидел Деда Мороза. И вот уже я был плохим! Тогда я отпустил эту ситуацию, дабы не травмировать психику ребенка. Сейчас мне ставят это в упрек – ты, мол, не интересовался ребенком. Но я решил, пусть лучше пока не будет папы, чем будет "плохой" папа".
Взаимные обвинения
Роман показывает документы, собранные для суда. Судя по копиям приходных кассовых ордеров, за последние полтора года он выплатил бывшей жене около 37 тысяч рублей алиментов. Именно денежные споры стали причиной того, что Юля отказала Роману в праве видеться с сыном.
"Наверное, это было ошибкой, - признает она. – Но Роман очень неаккуратно платит алименты. На сегодняшний момент он должен нам около 30 тысяч рублей. Сейчас мне не хватает денег на операцию ребенку, и в четверг я буду подавать на раздел имущества. Я никогда не настраивала Костю против отца, хотя у меня есть, что сказать. Просто маленький ребенок сам чувствует, когда его любят. Костя до сих пор скучает по бабушке Ларисе и дедушке Паше, родителям бывшего мужа. А у Романа просто деспотичный характер, и он был слишком жестким с ребенком. За эти полтора года он не поздравил сына ни с Новым годом, ни с днем рождения".
Обвинения бывшего мужа в том, что она не рассказывает ему подробности предполагаемой операции в Германии, Юлия с негодованием отвергает и в ответ выдвигает свои:
"Его не было в нашей жизни полтора года. И теперь, когда я сама нашла врача, клинику, он требует, чтобы мы у него попросили разрешения! Если бы ему было интересно, он бы мог прочитать все медицинские документы Кости в интернете. Он требует медицинских гарантий. Но кто их даст? Человек может умереть от гриппа, а здесь пересадка печени. Он запрашивает у меня совершенно смехотворные бумаги. Например, лицензию клиники и дипломы врачей. Вы представляете, врач берется спасти моего ребенка, а я потребую у него выслать мне нотариально заверенную копию диплома? На самом деле, единственное, что ему нужно, это чтобы я выписалась из московской квартиры".
Не манипулировать ребенком
Комментируя ситуацию, московский адвокат Оксана Туманова подтверждает, что судья была права, когда потребовала нотариально заверенный перевод документов.
"Но запросы отца должны быть разумными, - подчеркивает Туманова. - Он не может настаивать на предоставлении медицинских гарантий. В этом случае обращаются не к врачам, а к шарлатаном. Это они снимают сглаз и дают гарантии. У родителей есть не только права, но и обязанности. Чрезмерные требования в данном случае приравниваются к злоупотреблению своими отцовскими правами, ведь речь идет о здоровье ребенка. Если отец будет намеренно затягивать процесс, это может явиться основанием для ограничения его в родительских правах. Ребенок не может служить разменной монетой в распрях родителей".
С тем, что ребенок оказался заложником родителей, которые неспособны договориться, согласен и известный семейный психолог Борис Новодержкин.
"Природа заложила в человеке сильнейший механизм саморегулирования – это чувство вины, - рассказывает Новодержкин. - Чтобы избавить себя от этого чувства, человек постарается максимально переложить ответственность на кого-то еще. Разве отец сможет признать, что он мстит жене таким чудовищным образом? И способна ли мать простить бывшего мужа и не манипулировать ребенком? Никогда человек не бывает большим эгоистом, чем когда он упивается собственным страданием. В этом кураже он может дойти до последних мерзостей. Я тебя породил, я тебя и убью, как говорится, и плевать мне на всех".
По мнению психолога, в ситуацию с Костей должен вмешаться кто-то третий. Некий авторитетный посредник, который сыграет роль арбитра и разведет бывших супругов по разным углам ринга. Только вот кто возьмет на себя такую ответственность, учитывая богатый судебный опыт родителей и непредсказуемость исхода любой медицинской операции?
