Сериал "Раскол", о котором шла речь в предыдущей колонке, заканчивается явлением на политической сцене России юного барабанщика Петра Алексеевича, шагающего по Москве во главе "потешного" воинства.
…Колесо русской истории с Петром Первым покатилось дальше, одолевая одни расколы и углубляя другие.
Молодой царь, брея бороды боярам, а в иных случаях снимая им головы, чтобы никто не плакал по волосам, потащил силком полуязыческую, полухристианскую Русь в Европу. И утвердилась на шестой части суши полуевропейская, полуазиатская империя со всеми вытекающими отсюда конфликтами и новыми расколами.
Февраль 1917 года подул на Запад, да уперся в том же году в "Великий Октябрь". Началась Гражданская война. Забуксовало "историческое колесо", из-под которого полетели ошметки благих намерений и великих утопий, сломанные судьбы и раздавленные жизни…
Очередная мечта обратить грешную Русь в Русь безгрешную, обернулась причудливой химерой.
***
В сказании Андрея Смирнова "Жила-была одна баба" поведано об участи простосердечной Варвары, что рано отдали в замужество. И не то, чтобы сильно против воли девушки, но и без ее на то желания. Обряд соблюли честь по чести. То есть по православному канону. Супружеская близость больше походила на акт изнасилования, чем на полюбовное соитие.
В дому мужа ее с темной жестокостью бил свекор за то, что она не уследила за скотиной. Потом он по пьяни пытался ее изнасиловать.
Изнасиловали ее пришлые парни. Снова насиловал муж… Новая власть - как новая напасть. Много чего обещающая, но все отнимающая.
Какое-то время начальствовал над ней не просыхающий красноармеец. Каким-то чудом родила ребенка. Каким-то чудом его выходила…
В разрушенном мире насилия выпало на ее долю несколько мгновений любви и счастья с таким же, как она, "перекати поле" - вернувшимся из плена солдатом, сторонящимся войны гражданской. Но мир, объятый агонией розни, никому не оставляет шанса на сколько-нибудь продолжительную гармонию.
Это сегодня мы знаем, с какой неумолимой неутомимостью было подавлено антоновское восстание крестьян на тамбовщине. Но плохо представляем, как это переживалось тогда.
В картине красные - не звери. Те, кто пришли в деревню покарать тех, кто посочувствовал противникам советской власти, - нормальные мужики. Они деловито, с обостренным классовым чувством отбирают заложников, подлежащих расстрелу.
Но вообще-то режут по живому: отделяют мужей от жен, отцов от детей, полуслепого немощного попа от прихожан - и ставят их к стенке. Посередине - худая фигура возлюбленного Варвары, застывшей от ужаса в толпе баб и стариков. Напротив расстреливаемых мужиков - мужики расстреливающие. И опять же - не звери. По команде - залп. Убитые оседают. Кроме того, кто стоял ровно посередине. Он остается стоять проглотившим аршин - отрешенный, нездешний и, кажется, что потусторонний.
Проглотившим аршин, он через несколько секунд отвалится навзничь. И в воображении Вари он будет так отваливаться еще несколько раз. Ее воображения хватит на то, чтобы самой умереть в своем воображении. И умереть так же, как ее возлюбленный - оцепеневшей, рухнув навзничь.
Режиссер на прощание с живой Варварой дает крупным планом ее обезумевшее и мгновенно постаревшее лицо. Оно сразу отпечатывается в сознании как знак катастрофы на шестой части суши. Следом словно разверзлись хляби небесные. Полил дождь и сделался потоп. Над гладью большой воды всплывают строки из древней легенды о невидимом граде Китеже, охраняемом божьей дланью от зверя-Антихриста.
***
Катастрофа, как я понял метафорику фильма, коснулась участи не только "одной бабы". И даже не просто страны-стороны. Она постигла и растлила то, что называется "человечностью", и то, без чего человек перестает быть человеком, а людской род - человечеством.
Режиссер, размышляя о природе цивилизационного раскола в ХХ веке, почему-то решил сосредоточиться на судьбе одной русской бабы. Наверное, интуитивно. Но ведь не случайно.
В одной из своих недавних программ Эдвард Радзинский рассказал о любопытном, почти научном эксперименте. Стаю волков обложили флажками. Пространство сужали. Звери нервничали, но не смели переступить границу. И только один волк посмел, в конце концов, рвануть за флажки. Этот волк был волчицей.
Инстинкт выживания в ней оказался сильнее страха перед чем-то чужеприродным. Варвара вырвалась за флажки социальных, идейных и религиозных противоречий.
Судьба героини в море кровавого хаоса более репрезентативна, нежели судьба героя. Она интереснее и показательнее для понимания глубины и остроты кризиса человечьего общежития. Стало быть, на героиню и надежда. На то, что Русь - это баба. На то, что она родит героя, который сможет изгнать из царства земного Антихриста. И тогда всплывет из толщи воды хранимый Богом сказочный град Китеж.
Скоро сказка сказывается…
***
В дни горького юбилея - 70-летия начала войны - с новой силой вспыхнули дискуссии о цене Великой Победы в ней. И с новой резкостью обозначился раскол в нашем обществе.
Раскол меж теми, кто хотел бы не знать этой цены, или, по крайней мере, сильно ее преуменьшить, и теми, кому она не безразлична. Первые настаивают, что не такие и большие были потери в первые дни войны - всего 300 000 погибло. То есть, какое для них моральное облегчение думать, что счет павших по вине генералиссимуса идет не на миллионы, а только на несколько сот тысяч. Вторые могли бы напомнить о гигантских потерях среди мирного населения.
Смотреть фотоленту "Первые дни Великой Отечественной" >>
Цифры чудовищны сами по себе. Но что еще более ужасно, так это то, что природный закон перехода количества в качество по сию пору не отменен, и количество людских потерь не могло не обернуться качественным ростом аморальности в обществе.
В пору войны стало почти нормой отношение: солдаты - это всего лишь живая сила, это ресурс. В мирное время этот тезис выражался нет так откровенно. Но все равно он подразумевался. Люди - это как полезные ископаемые, наподобие нефти и газа. Правда, не одинаково полезные и не всегда послушно полезные.
С этим ощущением и сегодня живем.
…Отдельно взятый человек может умереть от чрезмерной потери крови. А человечество, в том числе и Русь-баба, - от потери человечности.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
