Елена Супонина, востоковед, политический обозреватель "Московских новостей" - для РИА Новости.
Французы и их союзники в Совете Безопасности ООН не оставляют попыток вынести на голосование резолюцию, осуждающую жесткость, с которой сирийское правительство подавляет выступления оппозиции. 15 июня в Нью-Йорке западные дипломаты проведут новые консультации с представителями Индии, Бразилии и Южноафриканской Республики. Как утверждает французский министр иностранных дел Ален Жюппе, после присоединения этой троицы к группе сторонников принятия резолюции Париж будут поддерживать уже 12 из 15 членов Совбеза.
Среди противников документа остается соседний с Сирией и зависящий от нее Ливан, однако его голос не является решающим в отличие от России и Китая, обладающих правом вето. Но, учитывая мнение большинства и факт ухудшения ситуации в Сирии, степень ответственности этих стран возрастает. Российский президент Дмитрий Медведев уже предупредил своего коллегу Башара Асада, что пора "перейти от слов к делу". Москва все еще рассчитывает, что сирийцы проведут требуемые от них политические реформы.
Казалось бы, почему попадающий в международную изоляцию сирийский режим не торопится с этим? Неужели Асад не понимает, чем это грозит?
Статья конституции, которую страшно отменять
В том-то и дело, что реформы, которых требуют от сирийского президента, представляют для режима не меньшую угрозу, чем их отсутствие. Возьмем, к примеру, требование оппозиции отменить восьмую статью конституции, где говорится о "руководящей роли в государстве и обществе" правящей Партии арабского социалистического возрождения" (ПАСВ, она известна также под аббревиатурой "Баас").
В Сирии официально действуют другие партии, так почему, казалось бы, не отменить этот пункт в условиях и так уже существующей многопартийности?
Вспомним, однако, как мучительно решался вопрос о политической монополии Коммунистической партии в бывшем СССР. Речь шла о шестой статье конституции, гласившей, что КПСС является "руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы". Вопрос об отмене этого положения встал в 1989 году, среди инициаторов был правозащитник Андрей Сахаров. Его предложение вошло в историю как "поправка депутата Сахарова".
Бурные дебаты затянулись на год, пока весной 1990 года не были внесены дополнения в конституцию. Решение о необходимости этого принял внеочередной съезд народных депутатов. Еще через год страна под названием Советский Союз перестала существовать.
Сирийцам известен этот исторический опыт. Но в своем упорном нежелании отменять статью конституции Дамаск исходит, скорее, из внутреннего понимания происходящего в стране. Режим готов только к таким реформам, при которых он может выжить, а не к таким, чтобы своими же руками вырыть себе могилу.
Оппозиция добивается от режима покаяния
Оппозиционеры же говорят: "Или режим изменит себя сам, или его изменит народ". Люди, еще в марте выходившие на демонстрации с мягкими требованиями реформ, сегодня категорично настаивают на отставке президента Асада. Тот уже столкнулся с тем, что вслед за одной уступкой от него требуют других - и так будет до тех пор, пока нынешняя система власти в Сирии полностью не преобразится.
Так, в апреле 45-летний Башар Асад уже отменил действовавшее 48 лет чрезвычайное положение. Оно было введено после прихода к власти нынешней правящей партии и предоставляло спецслужбам право арестовывать инакомыслящих без суда и длительных следственных процедур. Сейчас оппозиционеры утверждают, что отмена чрезвычайного положения оказалась таковой лишь на бумаге, а на деле аресты и пытки продолжаются.
В отношении же восьмой статьи конституции члены руководства ПАСВ лукаво поясняют, что вопрос этот нужно решать после следующих парламентских выборов. Члены этой партии, за которую под чутким контролем властей всегда голосовало большинство избирателей, будто забывают о том, что вообще-то выборы должны были состояться уже в мае этого года. Но из-за возникших в марте и не стихающих до сих пор волнений их перенесли на неопределенный срок.
Противники режима добиваются от него, по большому счету, покаяния, а как минимум - еще больших послаблений. Как раз этого опасается значительная часть армии и номенклатуры, а также многочисленные родственники и земляки главы государства, составляющие мощный клан Асада.
Проблема еще и в том, что они принадлежат к религиозному меньшинству алавитов, которых в лучшем случае можно счесть за необычную в своих верованиях и обычаях группу мусульман-шиитов, а в худшем - за маскирующуюся под мусульман секту.
Большинство же населения Сирии - это мусульмане-сунниты. Недаром ядро оппозиции составляют члены запрещенной в этой стране группировки "Братья-мусульмане" и сочувствующие им граждане. Они терпят династию Асадов с начала 1970-х годов, когда к власти пришел один из лидеров ПАСВ Хафез Асад.
В 2000-м году после его кончины бразды правления, по заранее составленному им плану, перешли к его сыну Башару. Еще один сын, истерично-агрессивный 43-летний Магир, возглавляет сейчас Республиканскую гвардию. Его считают сторонником крайне жесткого подхода по отношению к оппозиции, который можно выразить лаконичной командой: "давить!".
Башар Асад, от природы и без того слабохарактерный и нерешительный, оказался перед выбором из двух зол: либо давить оппозицию, либо умиротворять ее реформами. В обоих случаях режиму грозит коренная перестройка, к чему, в отличие от Советского Союза, не готовы руководители этой ближневосточной страны.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
