Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Нет, и смягченной, так же как обновленной, резолюции по Сирии Совет Безопасности не примет. Он не примет никакой резолюции на эту тему. Потому что Москва (и далеко не только Москва) проголосует против. Причина: не надо одним легким движением осуществлять свои давние мечты насчет ущемления Ирана и одновременно превращать Совет Безопасности ООН в место сведения идеологических счетов. СБ существует совсем не для этого.
Лондон и Париж хотят заострить вопрос
История с сирийской резолюцией настолько же остра, как и история почти любой резолюции в СБ ООН. Собственно, СБ - настоящий адреналиновый источник. Здесь схватываются убеждения, культуры, интересы и многое другое. И вот - Сирия.
Голосование по предложенной англичанами и французами сирийской резолюции состоится до конца этой недели, несмотря на то, что Москва - на высшем уровне, в высказываниях президента Дмитрия Медведева на "большой восьмерке" в Довиле - уже пообещала: будет вето. 9 июня эту позицию подтвердил российский МИД. Подтверждал он ее, в высказываниях министра иностранных дел Сергея Лаврова, и на протяжении последних дней. Вроде бы все ясно.
Вообще-то, это редкий случай, когда в CБ дело доходит до вето как такового. Если одна из стран, располагающая таким правом, заранее, громко или конфиденциально, сообщает, что не согласна, то резолюцию стараются даже не доводить до обсуждения, потому что - зачем?
Но по какой же тогда причине британский премьер Дэвид Кэмерон заявляет: "если кто-либо проголосует против данной резолюции или наложит вето на нее, это будет на его совести"? Почему именно в нынешней ситуации соавторы резолюции (и США) решили довести вопрос о Сирии до крайности и буквально заставить Россию и Китай применить крайнее средство - вето?
А потому что дело не в Сирии, и не в том, чей она друг, экономический партнер или союзник, а в чем-то гораздо большем. В постоянной и давней борьбе за Совет Безопасности.
Совбез - для обуздания агрессора
ООН - сложный, но чрезвычайно эффективный и полезный механизм. И только одно его подразделение имеет легальное право наказать целое государство - наложить на него санкции, обязательные к исполнению. Это как раз Совет Безопасности.
Создавался этот механизм, собственно, против Адольфа Гитлера, находившегося к тому времени уже в могиле. Агрессия одного государства против другого должна быть абсолютно и неотвратимо наказуема - это сердцевина самой идеи ООН. Наказание накладывает СБ и больше никто. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН - то есть, практически, всех 192 государств мира - ну, ее можно и проигнорировать, как ни странно. А вот резолюцию СБ - нет.
Но это не значит, что СБ свободен в, так сказать, выборе темы. Он, в соответствии со своим названием, занимается именно безопасностью. Агрессией или угрозой одной страны против другой. Сирия никому не угрожает. Проблема там исключительно в методах, которыми ведется - назовем вещи своими именами - гражданская война. Война одной части народа против другой.
Сирия - не первый случай, когда СБ пытаются употребить не по назначению. Таких случаев было множество. С Бирмой (Мьянмой), например. Конгресс США, скажем, постоянно подтверждает резолюцию, где утверждается: Бирма (этот политический карлик) "угрожает внешней политике США". И затем то США, то Великобритания порываются поставить вопрос о Бирме и ее военном (в наши дни - полувоенном) режиме в СБ ООН. И получают от той же Москвы напоминание: не по адресу. Бирма не создает никому никакой угрозы.
Но есть мягкие резолюции, в которых нет упоминания о санкциях. И именно такую резолюцию предложили в этот раз Лондон и Париж, надеясь, что Москва хотя бы воздержится от голосования. Чем такие документы плохи?
Ну, они не так уж и плохи, не считая того, что служат моральным оправданием для каких-то национальных санкций или, скажем, санкций всего Евросоюза. Но если творчески использовать механику ООН и просунуть в резолюцию никем не замеченный пункт насчет повторного рассмотрения вопроса (или что-то схожее), то с этой ниточкой в руках можно очень далеко уйти.
Что такое хорошо, а что такое плохо
Итак, если не случится неожиданностей, "сирийский вопрос" пойдет туда, где ему место. То есть куда угодно, кроме СБ. И тогда появится возможность спросить: а в чем суть этого вопроса? Если, конечно, отключиться от той реальности, что, наказывая Сирию, союзника Тегерана, ослабляешь Иран.
И тут выясняется, что сводится все к одному слову - идеология. Существует какой-то относительно стандартный пакет представлений о том, что такое хорошо, а что такое плохо. Идеология - это почти религия. Но пакетов таких в мире несколько, внешне похожих, а во многих частностях расходящихся.
Например, можно ли устроить даже не то чтобы вооруженные выступления против власти, а мирные акции, препятствующие работе этих органов власти? По законам любой страны - нельзя. Может ли власть применить силу против таких протестующих, явно нарушающих закон? В США, где, по имеющейся информации, заранее предвидели арабские бунты, начиная с сентября долго размышляли на эти темы. И решили, что власть на Ближнем Востоке всегда виновата, а бунтующий народ всегда прав. Осталось только убедить всех остальных в мире в том, что это правильный вердикт. Но так же как европейское, скажем, общество верит в святость революций, российское относится к ним совсем по-другому.
Очень печально это признавать, но идеологическая конвергенция Востока и Запада, о которой мечтал еще академик Сахаров, в ближайшее время не получится. Дело не в правительствах, а в обществах, у которых остаются разные шкалы ценностей. Восток и Запад еще есть, хотя коммунизма уже давно нет.
Дело не в том, что Запад, во времена СССР изо всех сил державшийся за идею закона и порядка, вдруг в отсутствие "революционного" СССР стал горячим поклонником и идеологом революций. А скорее в том, что сегодняшний мир преподносит множество действительно сложных вопросов.
Например, если "восставший народ" захватывает стрелковое оружие и бронетехнику, как это было в Ливии - он все еще прав? Если власть отвечает на этот захват авиационными ударами по толпе - она права? Обсуждать такие вопросы можно и нужно. На научных конференциях. В СМИ. Но не в Совете Безопасности.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
