Сможет ли третий стать вторым, как обещал? Сможет ли Прохоров, третий человек в списке "Форбса", возглавив либеральную партию, сделать ее второй по численности в новой Думе после декабрьских выборов?
Конечно, фраза "вторым будешь", звучит красиво. Но вопрос нужно ставить шире - во-первых, сколь правилен в российских условиях подбор миллиардера на роль партийного лидера, во-вторых, сколь этот партийный лидер будет успешен и, наконец, позволят ли ему быть успешным.
Сначала лицо. Надо сразу признать, что фамилии, ходившие в виде слухов прежде, особенно фамилия Игоря Шувалова, смотрелись бы на либеральном фланге лучше. Шувалов оптимистичен, деятелен и в целом не отягощен негативным прошлым, способным оттолкнуть от него потенциального правого избирателя. Сам факт его "работы на режим" точно не являлся бы аргументом, достаточным, чтобы отпугнуть избирателей.
Что же касается Прохорова, тут же давшего комментарии о своих грандиозных намерениях улучшить менеджмент партии и обеспечить ей блестящее будущее, то где-нибудь в любящей изрядный оптимизм Америке эти заявления были бы восприняты на ура. В гораздо более скептической России они смотрятся скорее бравурными, чем убедительными.
Возможно, именно так должно поступать в бизнесе - без паблисити, как известно, нет просперити, но законы развития большого бизнеса и политической партии все же не тождественны.
Несомненно, они имеют ряд общих закономерностей, как то: менеджерский талант топ-руководителей и их умение договориться о "режиме наибольшего благоприятствования" с теми, кто может испортить даже самый лучший бизнес. Второе - наличие ресурсов, финансовых и интеллектуальных. Третье - кураж и вера в себя.
Однако дальше наступают различия. Успешный бизнесмен совершенно необязательно преуспеет в политике и наоборот. Скорее, даже наоборот. Политический процесс, конечно, имеет дело с цифрами, но прежде всего - с настроениями. Настроениями сверху и снизу.
То, что либеральный избиратель в стране есть, - в этом за последние два-три года не должно было остаться сомнений даже у тех, кто откровенно не хочет этого избирателя замечать. Но пойдут ли эти люди за миллионером? Их вряд ли так уж отпугнут истории с Куршевелем, хотя в более пуританских странах они и поставили бы крест на репутации. Отпугнуть может именно состояние, поскольку нет оснований полагать, что его обладатель хорошо знаком с интересами среднего класса и сможет качественно их представить и защитить.
Сложившимся втрое на демонстрации "Ё-мобиля" он выглядел скорее прикольно, чем убедительно. И самого Прохорова как-то трудно представить в такой машине, и ту прослойку успешных и состоявшихся, которым и нужно политическое представительство.
Среди интересов среднего класса можно назвать незабвенные пробки и парковки, хорошие и доступные школы, достойное жилье и, что становится все более и более важным для этой прослойки, возможность быть услышанным и средства восстановить справедливость.
Причем справедливость не в сделке за месторождение в несколько миллиардов, а в отношениях с милиционером, налоговиком, мэром города. Это экология, которая напрямую влияет на состояние здоровья, и наличие благоустроенных рекреационных зон. Это современная городская инфраструктура и возможность получить квалифицированную и подъемную по деньгам медпомощь.
Наконец, именно те, кто многого добился, не хотят более мириться с вопиющими примерами бесцеремонной силы, исходящими от тех, чье преимущество заключается лишь в префиксе "гос". Много ли знает об этом Прохоров и готов ли легитимно противостоять современному местничеству?
Его первые слова опять же были не про тех, кто в блогах говорит о несправедливости, а бодрый рапорт о возможном ребрендинге партии.
Второй аспект политической деятельности - настроения сверху. Прохоров, конечно, не пообещал выиграть второе место в Думе, а лишь поставил такую цель, сказав, что она достижима. Но так ли ее оценивают и "старшие товарищи"?
В российской политике мощно и широко представлен левый спектр. Правые в свое время так надоели, что видеть их завершающим штрихом палитры не захотели. Для нормальной конкурентной страны это звучит странно. Но даже в России с ее характерным глаголом "не хотели" трудно говорить о правых лишь как о невинно пострадавших политиках.
С конца 1990-х они больше энергии посвящали утверждению собственных амбиций, чем помощи избирателю. В последние же годы это и вовсе вылилось в изобличение режима и только. Однако отрицая что-либо, нужно бы что-то и предлагать.
Трудно не маргинализироваться, когда перекрыты все каналы доступа к аудитории, и даже немаргинальное стараются представить таковым. Это правда. Но даже имеющиеся каналы доступа к избирателю уходили на жесткую критику в рамках нескольких тезисов о "коррумпированном режиме". Спасибо, мы в курсе, как обстоят дела кругом. А теперь что вы можете сделать, пусть даже с теми скромными возможностями, которыми располагаете? Констатировать коррумпированность, неэффективность и т.д. нетрудно. Трудно пойти дальше. Потому, если серьезно возрождать либеральный проект, действительно нужны новые лица с новыми подходами.
Однако здесь возникают два вопроса: действительно ли проект видится как либеральный и насколько ему позволят разрастись?
Говоря на недавней пресс-конференции о правых, президент Медведев заметил, что "наш политический сектор только выиграет… если помимо тех, кто … представляет левые взгляды в Государственной думе и партий центра появятся все-таки представители правых, консервативных кругов".
Однако правое крыло в России - не консервативное, а либеральное. Консервативное как раз на противоположном фланге. И здесь возникает вопрос, какой все же видят партию и что вообще такое консерватизм в российских реалиях?
Американские республиканцы, особенно крайнее крыло, - консерваторы. Они против однополых браков и абортов, за жесткое иммиграционное законодательство (т.е. против "понаехавших"), за минимум государства в экономике и максимум веры в свои силы. Не космополиты. Не сторонники новых налогов. Не сторонники социализма и "все взять и поделить". А что есть консерваторы в российском понимании?
За все 20 лет правые в России так и не переместились в их исконное консервативное крыло в европейском понимании. Возможно, потому, что почти все властные проекты так или иначе были консервативными, то есть охранительными по сути.
Но что они охраняли?
В обществе, где нет вообще никаких ценностей, поскольку старые разрушены, а новые не созданы, по определению не может быть ни либералов, ни консерваторов. Может быть только то, что и есть, - те, кто за власть, и те, кто против власти.
Причем одни могут плавно перетекать от сторонников к противникам, противники внезапно могут становиться сторонниками власти и наоборот (наоборот - реже). В таком случае, о каких консервативных ценностях может идти речь, если повестка дня предвыборных движений сводится по большей части к тому, сколь системно поддерживает партия созданную социально-политическую систему? Все кампании последних лет сводились к лозунгу: поддерживаем курс такого-то или не поддерживаем. "Мы за светлое будущее" и "мы за стабильность". Ни тебе налогов, ни иммигрантов, ни уж тем более абортов.
Наконец, еще фактор - слова президента были, по сути, поддержкой правых; но проблема в том, что еще нет окончательной конфигурации политического поля. И главное - нет понимания, какой размер и форму примет фронт, провозглашенный премьером. Вместе с тем, фронт - это всегда что-то большое и сплоченное перед лицом явной угрозы.
Таким образом, возникает вопрос, кого сплачивать? Все население страны. Вокруг кого? Мощной влиятельной фигуры. Или фигур. А вот против кого, - это вопрос тактики кампании, которая будет избрана уполномоченным для этого кругом лиц. Против - это значит враг. Как минимум, противник. И остается пока открытым вопрос, кого объявят врагом на время выборов и кто станет таковым после.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
