Глава Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды (Росгидромет) Александр Фролов накануне встречи стран-членов Арктического совета в Гренландии 12 мая рассказал РИА Новости о том, зачем России нужна Арктика, какие российские исследовательские проекты осуществляются в этом регионе, как строятся отношения нашей страны с другими арктическими странами. Беседовал Илья Ферапонтов.
- Какие главные задачи решает Россия и, в частности, Росгидромет, в Арктике?
Интерес России к этому региону не является абстрактным или чисто научным. Для нас это абсолютно естественная потребность, ведь это территория, на которой мы живем.
Строгого определения границ арктической зоны не существует. С астрономической точки зрения - это территория в границах северного полярного круга, но это не очень точно. Чтобы описать Арктику, нужно привлечь физико-географические и климатические параметры. Поэтому границу арктической зоны можно определить как южную границу тундры. Она достаточно близка к границе северного полярного круга, но на востоке Евразии "спускается" значительно южнее.
Росгидромет проводит огромную работу, чтобы обеспечить научные наблюдения не только на арктическом побережье, но и в высокоширотной Арктике. У нас более 50 стационарных наблюдательных станций. Сейчас мы взяли курс на создание относительно небольшого числа хорошо оснащенных станций - "полярных обсерваторий".
- Что это за обсерватории?
У нас три достаточно мощных обсерватории. Одна из них - на Шпицбергене. Формально это норвежская территория, но нашему тресту "Арктикуголь" там принадлежат земли, поселок Баренцбург. Обсерватория, которая у нас там есть, активно развивается, мы хотим превратить ее в крупный научный центр.
Центр будет работать по пяти-семи направлениям - это исследования климата, вечной мерзлоты, океанография, гидрология, исследования качества воды, воздуха, почвы. Мы планируем вести там и геофизические исследования, поскольку Шпицберген - уникальная географическая точка, где можно заниматься исследованием верхних слоев атмосферы. Здесь, в приполярных регионах, граница ионосферы ближе к земле, и можно вести исследования космических лучей.
Вторая обсерватория находится на острове Хейса (Земля Франца-Иосифа – ред.). Здесь главный интерес - геофизика, здесь мы ведем ракетное зондирование атмосферы с помощью специальных геофизических ракет, которые взлетают на высоты до 80 километров. Мы восстановили стартовый комплекс и уже осуществили несколько запусков.
Третья обсерватория, которая уже работает в полной мере, находится в районе Тикси, главным направлением ее деятельности являются комплексные атмосферные наблюдения, которые позволяют исследовать климатические изменения в регионе. Исследуются газовые составляющие атмосферы, парниковые газы, аэрозоли, контролируется содержание ртути и устойчивых органических веществ.
Мы хотим сделать эту обсерваторию одной из станций международной глобальной службы атмосферы, которых насчитывается во всем мире около двух десятков.
Проводимые наблюдения и географическое положение обсерватории удовлетворяют всем критериям для таких международных станций, в частности, обсерватория находится вдали от крупных городов, то есть она может измерять фоновое состояние незамутненной чистой атмосферы.
В Тикси, кроме того, изучается газообмен между атмосферой и вечной мерзлотой. Многие считают, что глобальное потепление приведет к таянию верхнего слоя вечной мерзлоты, где содержится замороженный метан, который начнет выделяться и усиливать парниковый эффект. Но серьезных измерений этого эффекта пока нет.
Наконец у нас есть уникальный способ исследования - это дрейфующие станции "Северный полюс", первая из которых была организована в 1935 году.
Никто в мире не организовывал таких станций. Американцы пробовали сделать станцию на айсберге, но это достаточно опасно, поскольку айсберг может неожиданно перевернуться, что приведет к неминуемой гибели людей.
Нашими специалистами разработана целая технология создания дрейфующих станций. По спутниковым данным мы отыскиваем подходящую льдину, потом отправляем туда ледокол, который доставляет туда зимовщиков, выгружает необходимое оборудование: домики, тягачи, тракторы, горючее, питание, научное оборудование.
Если сравнивать нашу программу с космической, то такие дрейфующие станции - это ее пилотируемая часть.
Так же, как у космонавтов, у зимовщиков много сил уходит, чтобы питаться, помыться, не заболеть, держать себя в форме. Как минимум, треть усилий уходит на то, чтобы просто выжить, но нужно еще обеспечивать работоспособность всех приборов и оборудования для научных наблюдений, систем энерго- и теплообеспечения.
- А нельзя ли обойтись автоматами?
Люди могут делать многое, что пока не могут автоматы. Мы осуществляем на станциях "Северный полюс" действительно уникальные научные программы. Прежде всего, исследуем дно, толщу океана, лед, атмосферу и верхние слои атмосферы. В частности, изучение взаимодействия льда с водой нужно для подводных лодок, для изучения воздействия на корабли.
Мы изучаем пограничный слой атмосферы над льдом, атмосферу до высоты около 30 километров, что важно для обеспечения кроссполярных перелетов - сейчас многие пассажирские авиарейсы совершаются через Северный полюс, поскольку это кратчайший путь между Европой и Северной Америкой.
Мы используем и совершенно новый для нас способ исследования - беспилотники. Они могут пролетать до 50 километров и исследовать тонкую структуру льда, при этом такой метод значительно дешевле, чем полет на вертолете. Конечно, состояние льда мы можем контролировать и со спутника, но (оттуда) не видны все детали.
Еще одна важная тема - изучение обмена углекислым газом между атмосферой и льдом, льдом и водой. Уже установлено, что если в остальных регионах мира углекислый газ поглощается океаном, то в Арктике, наоборот, океан отдает углекислоту в атмосферу. Это очень важно, поскольку позволяет уточнить наши представления о процессе изменения климата.
По современным данным, до одной трети углекислого газа, которая сейчас производится человечеством, поглощается океаном, то есть изменения климата "демпфируются" океаном. И наши измерения позволяют уточнить, насколько потепление смягчается и насколько усиливается кислотность океана при поглощении углекислоты.
Мы в Арктике заняты очень важным делом - не только для нас, но и для всего человечества. Мы обмениваемся оперативной наблюдательной информацией с метеорологическими службами всего мира, и наши исследования приносят пользу всем.
- С чем были связаны проблемы с организацией дрейфующей станции в 2010 году? Они не повторятся в этом году?
В прошлом году финансовая и логистическая ситуация очень осложнилась из-за того, что нам пришлось досрочно - где-то в мае - в пожарном порядке эвакуировать предыдущую станцию.
Она попала в зону сжатия, и уже в мае льдина, где находились полярники, начала разрушаться. Мы рассчитывали, что станция продержится до осени, но нам пришлось срочно проводить эвакуацию, и на этом мы "сожгли" огромное количество денег. Атомный ледокол пробивался к станции около 30 суток.
В результате мы "выскочили" из бюджета и остались должны "Росатомфлоту" за использование ледокола. Поэтому денег на организацию следующей станции у нас не было. Понадобилось специальное поручение президента - в конце августа-начале сентября организовать новую СП.
При этом деньги были только обещаны. Мы договорились с Минфином, но эта процедура связана с внесением поправок в бюджет, это длинная история. Поэтому мы сняли часть денег с антарктической экспедиции, и поставки для нее шли в долг. Дело дошло до того, что когда "Академик Федоров" шел в Антарктиду, то у него топливо было только до Кейптауна. Но все обошлось, в конце ноября мы получили решение правительства, деньги, со всеми расплатились.
В этом году у нас есть "регулярные" деньги. Мы планируем осенью организовать экспедицию, заменить на станции персонал, подновить домики, оборудование. Но если льдина будет иметь плохую "перспективу", то мы всех заберем, все эвакуируем, и будем сразу же искать льдину для высадки следующей станции.
- Как продвигается идея сделать "баржу", металлическую платформу для дрейфующей станции?
У нас уже есть технико-экономическое обоснование. Мы запросили, есть ли еще желающие ее использовать. Оказалось, есть, нам дали ряд предложений. Мы рассчитываем в июне представить ТЭО на заседании Морской коллегии при правительстве РФ в Нарьян-Маре. Если получим одобрение, то тогда это уже будет конкретное поручение с финансово-экономическим обоснованием, тогда мы начнем проектирование, будем подбирать исполнителей.
- А кто высказал заинтересованность?
Игроки есть - Академия наук, ВМФ.
- А какова ситуация с новым научно-экспедиционным судном "Академик Трешников"?
Мы его спустили на воду и еще будем достраивать. В начале 2012 года он выйдет на ходовые испытания. Тогда мы получим два корабля очень хорошего класса. Таких в мире немного, около пяти и один из них - "Академик Федоров". Мы сможем на двух кораблях строить более сложные экспедиции. Один корабль - это всегда риск.
- Как строится международное сотрудничество в Арктике?
У нас очень тесное сотрудничество в рамках Арктического Совета, и прежде всего, конечно, с научными организациями прибрежных государств с которыми мы проводим большой объем совместных исследований, направленных на решение региональных задач, но и планетарных проблем, в частности, связанных с изменением климата. Благодаря российской инициативе в 20007-2010 годах были осуществлены мероприятия глобального международного проекта – Международный полярный год. Его успешное проведение и полученные результаты стали примером и основой для дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества и развития в рамках Международного полярного десятилетия.
