Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.
Год назад в Мексиканском заливе затонула буровая платформа Deepwater Horizon компании BP. Аварию почти сразу окрестили "нефтяным Чернобылем": это была серьезнейшая экологическая катастрофа последних десятилетий - в море вылилось около 700 тыс тонн нефти, пострадали побережья Луизианы, Алабамы, Флориды и Миссисипи. Авария стала поводом для дискуссии о векторе развития мировой энергетики. Стали доставать припрятанные программы по строительству атомных станций. Однако менее чем через год произошла авария на японской "Фукусиме", и мировая энергетика вновь оказалась на распутье.
Война фобий
Вряд ли сейчас можно со стопроцентной уверенностью сказать, какая из угроз - нефтяная или атомная - таит в себе большую опасность, но очевидно, что перспективы ядерного заражения пугают человечество намного больше. Хотя паники и домыслов после аварии на Deepwater Horizon было хоть отбавляй - даже возникновение антициклона, принесшего прошлым летом аномальную жару в Европу и Россию, некоторые горячие головы связывали с изменениями океанских течений в результате разлива нефти.
Смотреть фотоленту "Очистка Мексиканского залива от последствий разлива нефти" >>
Но если после аварии на Чернобыльской АЭС ряд стран заявил о свертывании своих атомных программ, то после аварии на Deepwater Horizon интересы нефтяников особо не пострадали. Туго пришлось самой ВР, которая была признана главным виновником, и потратила до $40 млрд на ликвидацию аварии и последствий разлива нефти, а рыночная стоимость компании за первые два месяца после аварии снизилась на 40%. Впрочем, скандал и связанные с ним репутационные издержки не помешали британцам найти общий язык с российским правительством - в начале 2011 года ВР договорилась с "Роснефтью" о совместной разработке шельфа Карского моря.
Соединенным Штатам из-за аварии в заливе пришлось слегка скорректировать планы реализации новой энергетической концепции - администрация Барака Обамы приостановила выдачу разрешений на глубоководное бурение до конца февраля 2011 года. В результате объемы морской нефтедобычи американскими компаниями в этом году по сравнению с прошлым снизятся примерно на 13%.
Зато авария на шельфе дала дополнительный толчок нефтедобыче на суше и стала дополнительным катализатором для развития новых направлений, таких как добыча сланцевого газа и биотопливо.
Нефть или уран
Атомщики тоже приободрились, но радость оказалась недолгой, землетрясение в Японии и авария на АЭС "Фукусима" поставила под угрозу атомные планы. Власти Германии в марте 2011 года на два месяца заморозили решение о продлении действия на 10-12 лет срока эксплуатации 17 ядерных реакторов. Большой поддержки в Европе это решение не нашло, впрочем, неудивительно, учитывая, какую роль играет в Старом свете атомный фактор: во Франции атомные станции дают до 78% электроэнергии, в Швейцарии - до 40%, в Чехии - до 34%. Зато в Америке нефтяное лобби чрезвычайно сильно - 85% энергетики США основано на сжигании углеводородов. Тем не менее, по словам аналитика ФК "Открытие" Игоря Краевского, сворачивание атомных программ "просто невозможно". Во-первых, потому, что нечем будет восполнить такой объем электроэнергии. Во-вторых, отказ от ядерных программ, серьезно ударит по ВВП этих стран. К тому же атомщики обращают внимание на тот факт, что японские реакторы выдержали землетрясение 8,9 балла по шкале Рихтера. "Все 11 реакторов на севере Японии не пострадали от самого землетрясения", - подчеркивает руководитель радиационной лаборатории Школы ядерной техники Purdue University (США) Джере Дженкинс. Ошибкой, по мнению эксперта, было располагать их слишком близко к океану, из-за чего реакторы стали "жертвой" цунами.
Как бы то ни было, но трагедия в Японии помогла апологетам углеводородной энергетики, хотя бы частично отыграть позиции, утраченные после аварии в Мексиканском заливе. А посткризисное подорожание нефти (виной тому не столько события на Ближнем Востоке, сколько финансовая политика США) делает перспективными разработки в труднодоступных местах, на том же шельфе, а, кроме того, приближение цены барреля к $150 делает рентабельными работы по добыче сланцевого газа и производства биотоплива.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
