Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Московский театр "Современник", первый спектакль которого был сыгран 55 лет назад, 15 апреля 1956 года, стал весомым и зримым свидетельством изменения общественного климата в СССР. Того самого изменения, которое, с легкой руки писателя и публициста Ильи Эренбурга, стали называть оттепелью.
Просто-напросто такой театр не мог появиться при общественно-политической "погоде", стоявшей на дворе в предшествующие годы и десятилетия. Дело не в исключительных талантах лучших представителей труппы и ее первого художественного руководителя, главного отца-основателя Олега Ефремова. Конечно, он был хорошим режиссером, и "Современник" воспитал в своих стенах многих прекрасных актеров. Но не стоит ударяться в крайности и думать, будто вокруг царили сплошная театральная мертвечина и бездарность.
Свежий ветер оттепельных перемен повсеместно оживил сцену, особенно в столицах, и "Современник", при всем к нему уважении, не был единственной и неповторимой точкой притяжения для зрителей и критиков. В Ленинграде как раз начинал Георгий Товстоногов, в Москве, в театре имени Маяковского, впервые после долгого перерыва был поставлен "Гамлет" Николаем Охлопковым. Да и МХАТ, и Малый были в порядке, а их старики переживали очередной расцвет.
Тем более нельзя расценивать "Современник" как некий приблизительный аналог политической оппозиции. Подобные сравнения будут уместны намного позже, лет десять спустя, после появления легендарной Таганки и окончания оттепели, когда театр начнет играть роль своеобразного противовеса власти, правда, скрытного и стыдливого, с "фигой в кармане", когда отдельные фразы классиков, в том числе иностранных, воспринимались публикой как аллюзии и намеки на негативные стороны советской действительности.
А в 1956 году "Современник" полностью отражал и общественный настрой, и официальную линию партии. Высокопарно выражаясь, сердца его создателей бились в унисон с высшим руководством страны. Можно сказать, что в какой-то мере его спектакли тоже помогали преодолевать последствия "культа личности", в морально-психологической сфере. Хотя ставить пьесу Александра Солженицына из лагерной жизни "Олень и шалашовка" им не разрешили.
Смотреть фотоленту "Две эпохи "Современника" в лицах и спектаклях">>
Советская цензура бывала достаточно гибкой и избирательной. Нередко запрещала в театре те произведения и темы, которые дозволяла в печатной литературе, или не допускала снимать фильмы на сюжеты, разрешенные для театра. Характер аудитории имел значение. Понятно, что со сцены многое воспринимается живее и острее, чем то же самое, прочитанное в книге или журнале. Ну а количество зрителей в кинематографе (не говоря уже о телевидении), несопоставимо с числом театралов.
Да "Современник" первых лет чурался и чуждался всякой политики, насколько она была возможна в СССР. Он начал с пьесы Виктора Розова "Вечно живые", посвященной Великой Отечественной войне, по которой впоследствии был снят фильм Михаила Калатозова "Летят журавли". Чистая и трогательная история, но в ней невозможно увидеть ничего хоть в малой степени антисоветского.
Тогда в чем же была особенность и даже уникальность этого театра? В самой процедуре его возникновения.
Он не был учрежден сверху, а вырос снизу. Вплоть до 1964 года он числился студией Московского Художественного театра, из школы которого вышли практически все его основатели, начиная с Олега Ефремова. Такой студийный способ рождения труппы был характерен для самых первых лет советской власти. Но с середины двадцатых годов ХХ века эти процессы были пресечены. Многие театры, так же выросшие из студий, были закрыты. Новые, если и появлялись, то лишь по постановлениям партии и правительства.
И вот традиция вернулась. Прав был Владимир Высоцкий, который писал в посвящении "Современнику": "Все начинается со МХАТа и размещается окрест". Коллектив единомышленников образовался в недрах школы-студии Художественного театра и заставил чиновников от культуры институциализировать их, признать отдельным театром. В этом была очень большая заслуга Ефремова, который обладал удивительным умением убеждать начальников и пробивать свои замыслы.
Олег Николаевич был на редкость многогранной личностью. Его актерский гений и режиссерский талант дополнял уникальный дар организатора и идеолога. И в этой области он выступал как типичный шестидесятник, то есть борец за обновление страны, умевший всегда находить компромиссы с властью и советской бюрократией, но остававшийся верным своим принципам. Он добился высокого официального статуса в культурной иерархии СССР. Но не утратил ни чистых помыслов, ни честности, ни искренности.
Таким образом, в начале оттепели "Современнику" позволили жить, работать и развиваться. Но затем власти спохватились, и такой способ рождения новых трупп не стал тенденцией. Исключение было сделано лишь еще один раз, в 1964-м, на излете оттепели, когда появился уже упоминавшийся выше театр на Таганке. Намного позже, в 1980-е годы, ценой огромных усилий сумел легализовать свою студию Олег Табаков, да появилось еще несколько самодеятельных театров, долгое время не получавших профессионального статуса. И лишь в период перестройки театры-студии стали рождаться и расти, как грибы.
Можно ли считать, что "Современник" проложил им дорогу? Скорее всего, это слишком смелое допущение. Настала совсем другая эпоха. И театр, справляющий свое 55-летие в эти дни, стал уже совсем другим, солидным, вполне академическим по духу, хотя он и не удостоился этого титула. Свою главную роль он сыграл именно в период оттепели. И не только тем, что подарил нашему искусству целое созвездие замечательных актеров.
Спектакли "Современника", сама атмосфера, царившая в зале, на сцене и за кулисами - особенно до переезда в бывшее здание кинотеатра "Колизей" на Чистых прудах - суть тоже "глоток свободы". Прежде всего для зрителей, для людей, которые после страшных сталинских лет могли вздохнуть, расправить плечи, вернуть самоуважение. Они приходили в театр и видели на подмостках не чужую костюмированную жизнь, а самих себя, свои радости, боли и тревоги. Это был чистый воздух катарсиса, которого много лет не дано было испытать в зрительном зале.
За последующие 55 лет "Современник" не раз испытывал кризисы, преодолевал их, почти умирал, но потом возрождался. Он и сегодня жив-здоров, сумел сохранить своего зрителя. Дарит публике прекрасные мгновения. Но повторить ощущения тех давних лет уже невозможно. Они остались в прошлом, в истории нашей страны, неотъемлемой частью которой стал этот заслуженный московский театр.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
