Фестиваль "Мода и стиль" в зените: в Москве проходят десятки тематических фотовыставок. Автор одной из них, востребованный гламурный фотограф Юрген Теллер, рассказал в интервью РИА Новости, как раздеть оскаровского лауреата и организовать ночные съемки в Лувре. Беседовала Светлана Янкина.
- Работы у вас довольно раскованные. А сами вы какой?
- Сейчас я такой уже уверенный в себе, потому что фотография дала мне возможность раскрыться, проявить себя и в какой-то мере стать популярным. В детстве я был скромный. Стоял себе и молчал.
- О чем думали?
- Да так, особо ни о чем, но вот когда пришла пора идти в армию, я решил – пора валить. Мне было 22 года (Теллер родился в 1964 году), когда я переехал из маленькой баварской деревушки в Лондон. Тогда я не говорил по-английски вообще. И подумал – вот дьявол! Чего ж я фигней в школе страдал? Понял, как сильно был неправ. Надо сказать, что и на своем родном языке я не очень изысканно разговариваю, а тут все вместе. Мой английский по-прежнему примитивен, но многие находят в этом шарм.
- Ваша выставка называется "Тексты и образы". Как вы оцениваете свои писательские таланты?
- В 2009 году меня пригласили писать поработать с журналом Zeit . Предложение потрясающее – респектабельное издание, два миллиона читателей. Но выяснилось, что они хотят, чтобы я не только еженедельно публиковал фотографии, но снабжал их текстом.
- Не хотели отказаться?
- Я тут же побежал по родственникам и знакомым - боялся, что не получится. Но меня все стали уверять, что я классный рассказчик, а значит, и писать смогу. Иногда тексты получались быстро и хорошо, иногда приходилось все несколько раз переписывать. Но приятно было через журнал достучаться до тех людей, которые совсем не интересуются фотографией. Потом и выставка получилась из этой всей затеи.
- Мне показалось, что "Тексты и образы" - автобиографический проект. Это так?
- Конечно, ровно так и задумано. Помимо прочего, там есть фотографии членов моей семьи, рассказ о том, как я с помощью Пеле подкатывал к своей жене. Но выставки, в большей или меньшей степени, всегда рассказывают в первую очередь о самом авторе.
- Вы сказали как-то, что пока не найдете контакт с портретируемым, ничего не выйдет – и не важно, сколько времени это займет. Бывает так, что съемки затягиваются?
- Я мгновенно чувствую человека, интуитивно в нем разбираюсь. Потом, я простой и открытый парень, и люди, чувствуя это, быстро раскрываются в ответ. Я не нагружаю человека – встань так, смотри сюда, мы часто делаем перерывы, болтаем, и в это время как раз рождаются лучшие образы. Действительно неважно, сколько времени это занимает, но, как правило, дело не затягивается.
- А был кто-то, кого вы так и не смогли понять?
- Один раз в молодости оказался в идиотской ситуации: пришел Ленни Кравиц, весь такой из себя, со свитой чернокожей - и такая энергия из них перла непонятная, что я так и не смог подобрать к нему ключи. В итоге забил.
- Но снимок сделали?
- Да, но по нему все ясно. В конечном итоге это же от меня зависит, как кто будет выглядеть – прекрасным человеком или полным идиотом.
- А с кем работается легче всего?
- Автопортреты делать несложно, с детьми несложно, особенно с чужими. С Шарлоттой Рэмплинг был потрясающий опыт. Хуже всего пришлось с моей мамашей – она постоянно орала на меня, когда я уже закончу.
- Судя по всему, вам нравится работать со зрелыми людьми – и с Рэмплинг, и с Хелен Миррен, хотя в глянце и царит культ молодости и физического совершенства?
- Так и есть. Я не понимаю повсеместного отрицания взросления и старения. Работая с такими людьми, больше найдешь для себя. Дело не только в известных личностях – я считаю, надо показывать, как все люди со временем меняются.
- Трудно было уговорить актрис такого масштаба сниматься обнаженными?
- Не особо. Миррен, например, знала мои работы. Мы поговорили перед съемкой минут 20 по телефону, она спросила у меня "Что ты будешь со мной делать?", на что я ответил ей, что не знаю, надо встретиться для начала, попить кофе. Она пригласила меня к себе в дом, показала его. Мне очень понравилась ванная, и она совершенно правильно предположила, что съемка состоится в ней. Потом мы разошлись. Она провела целое расследование, наводила обо мне справки, а я показал ей фотографии с обнаженной Рэмплинг рядом с "Моной Лизой" в Лувре. Тогда она сказала "В следующий раз зови сниматься меня". Так и появилась фотография с лежащей в ванной Миррен.
- А в Лувр вас быстро пустили?
- Я думал, это в принципе невозможно. Но с возрастом обрастаешь связями, как признал издатель, который все это придумал. Для меня зарезервировали Лувр на ночь, я пригласил на съемки Шарлотту и модель Ракель Циммерман. В ответ на предложение раздеться перед "Моной Лизой" Рэмплинг сказала: "Круто, такое один раз в жизни выпадает".
- С ней вы еще снимались для рекламной компании Марка Джейкобса, причем на этот раз в обнаженном виде были сами. Каково это?
- Я думал только о том, чтобы не сильно возбудиться. К счастью для нас обоих, на съемочной площадке была моя жена, она контролировала процесс.
- Вообще ваши рекламные компании выглядят хулиганскими и антигламурными. Заказчики не против?
- То, что я делаю для них, все-таки помогает продажам, иначе бы они ко мне не обращались. И с чувством юмора у них все в порядке.
- Тем не менее Vogue отказался публиковать рекламу того же Джейкобса?
- Я снимал визажиста Дика Пейджа и его партнера – нежную пару с чудесными отношениями. И американский Vogue зарубил снимок, где они целуют друг друга, что я считаю полным идиотизмом.
