Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Десять лет назад, 24 марта 2001 года, завершилась эпопея с государственным гимном Российской Федерации. Вступил в силу федеральный конституционный закон, который вновь легитимизировал знаменитую мелодию Александра Александрова и слегка видоизмененные стихи Сергея Михалкова. Таким образом состоялось возвращение гимна на круги своя.
Этот акт возвращения вызвал бурную реакцию со стороны представителей крайних политических флангов. Либералы, именующие себя "демократами", были в ужасе. Коммунисты - в восторге. И те, и другие восприняли данное событие как символическое, означающее чуть ли не возрождение призрака коммунизма вместе с советской властью.
Выразил недовольство и один отставной политик - первый президент России Борис Ельцин. Это был единственный случай, когда он высказался по общественно-политическому поводу после добровольной отставки. Бориса Николаевича можно было понять. Он строил свою политику на отказе и отторжении всего советского и "возвращении к истокам", к досоветской России. А тут - явный шаг в противоположную сторону.
Принятие нового старого гимна на самом деле было событием знаковым и символическим. Только обозначало оно отнюдь не возвращение советского прошлого, а наступление новой эпохи. Восстановление общественного спокойствия после лихих и бурных девяностых годов. И, разумеется, перекличку с дореволюционным прошлым.
Была, наконец, еще одна причина утверждения именно этой музыки и текста в качестве гимна. Просто-напросто ничего лучше придумать не удалось. Хотя, конечно, пытались. Советники Ельцина еще в 1990 году устроили настоящий мозговой штурм. Но он так и не дал результатов.
После распада СССР и естественного отказа от прежней государственной символики трехцветный флаг и двуглавого орла для герба долго искать не пришлось. Они, так сказать, сами пришли, тем более что их использовало и Временное правительство с февраля по октябрь 1917 года, и проельцински настроенные народные депутаты РСФСР. А вот с гимном вышла неувязка.
В семнадцатом году в этом качестве использовался русский перевод "Марсельезы". Такой вариант не годился. Во-первых, это гимн другой страны, и неловко было бы перед французами. Во-вторых, поэтические достоинства текста были, мягко говоря, весьма сомнительными. Достаточно процитировать хотя бы припев:
К оружию, друзья
Вставайте все в строй,
Пора, пора!
Крови гнилой
Омыть наши поля
Гимн Российской империи, знаменитое "Боже, царя храни", тоже нельзя было использовать. Если короны на государственном гербе легко воспринимаются как метафорические, то конкретное упоминание монарха в песне никак не назовешь фигуральным.
В результате Верховный совет РСФСР еще в ноябре 1990 года выбрало для гимна "Патриотическую песню" Михаила Глинки. Замечательное музыкальное произведение, торжественное без излишней помпезности, но у него имелся один существенный недостаток: это была песня без слов. А государственный гимн все-таки существует для того, чтобы его пели.
Десять лет пытались сочинить слова. Но это было совсем не легко, примерно как сочинить текст к симфонии Бетховена, например. В конце концов, кремлевская администрация остановилась на одном варианте, состоящем из двух корявых четверостиший. Вот одно из них: "Над старинным московским Кремлем вьется знамя с двуглавым орлом, и звучат священные слова: славься, Русь — Отчизна моя!". Но тут Ельцин ушел в отставку, и у правящего класса появились совсем другие заботы.
Даже если бы те четверостишия успели утвердить, "Патриотическая песня" все равно бы не прижилась. Слишком уж противоестественным было сочетание гениальной музыки с маловысокохудожественными (как выражался писатель Михаил Зощенко) стихами. Да и не сочиняются так гимны, в два приема с разрывом в 160 лет (Глинка написал свое произведение в 1833 году).
Слова и музыка обычно рождаются одновременно, как в случае с той же "Марсельезой". И хотя авторами их могут быть два разных человека, желательно, чтобы они знали о существовании друг друга и были примерно одного уровня. Всем этим критериям соответствовал гимн Советского Союза. Идея его восстановления с новыми стихами, что называется, носилась в воздухе. При президенте Ельцине реализовать ее было невозможно. Требовался новый политик во главе государства, который таким образом обозначил бы смену вех.
Оставалась только одна маленькая проблема: кто напишет новые стихи? Опять-таки, много было званых, да избранный оказался только один. И нет ничего удивительного в том, что успешнее всех справился с задачей Сергей Михалков. Ему не надо было начинать с нуля. Ранее он уже производил подобную операцию, переделывал старый советский гимн на новый лад, вливал новое вино в старые меха. Причем речь шла о коренной переработке всего текста, а отнюдь не только об изъятии фамилии Сталина.
Так и стал Сергей Михалков трижды автором государственного гимна. Уникальное достижение, достойное книги рекордов Гиннеса, к которому можно относиться по-разному: восхищаться гибкостью поэта или возмущаться беспринципностью. Но нельзя не отдать дань профессионализму автору. Третья версия его стихов для гимна вышла наиболее совершенной: четкая, гармоничная, лаконичная, тот самый случай, когда из песни слова не выкинешь.
Особенно хорошо это видно на фоне попыток других претендентов. Например, детского поэта Владимира Степанова, разродившегося странной строчкой: "Как солнце, сияет орел наш двуглавый". Или другого автора, пожелавшего остаться анонимным и сочинившего такое двустишие: "Над родиной нашей, великой державой, двуглавый орел совершает полет". Подобный сюрреализм в государственной символике выглядит абсолютно неуместным.
Так и зажил новой жизнью старый гимн. Никаких идеологических претензий к стихам Сергея Михалкова не предъявить. Правда, музыку Александра Александрова, которую отдельные радикалы типа Валерии Новодворской называют "советской". Но они сами не замечают, как впадают в "ересь" сталинско-ждановских времен.
Тогда музыку пытались поделить на "реалистическую" и "формалистическую", приписывали ей "классовый характер" и занимались всякой похожей бессмысленной деятельностью. Не может быть мелодия ни советской, ни антисоветской. Музыка по определению находится вне всякой идеологии. И это лучше всего подтверждает пример советско-российского гимна, где одна и та же музыка прекрасно сочетается с противоположными по смыслу словами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
