Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Егор Тимурович Гайдар, 55 лет со дня рождения которого исполняется 19 марта, до сих пор вызывает сильные полярные чувства. Его или демонизируют, или обожествляют, творят из него жупел или кумира. Часть современников считают его злодеем-разорителем, другая часть – спасителем государства. И нельзя сказать, что вторая часть составляет большинство населения России. Такова неизбежная участь всех реформаторов.
Он навсегда останется в российской истории. Появилось даже словосочетание "гайдаровская эпоха". Но сколько ее было, той эпохи? От силы год. При этом Гайдар ни дня не был главой правительства, а полгода вице-премьером и министром экономики и финансов, плюс еще полгода – исполняющим обязанности премьер-министра. Сначала эти обязанности взял на себя лично президент Ельцин, для политического прикрытия экономических реформ.
За столь короткий срок Егор Гайдар сумел изменить страну до неузнаваемости. Все хозяйственно-экономические решения ему вместе с соратниками и единомышленниками пришлось принимать самостоятельно, на свой страх и риск. Решения эти были весьма болезненными, недаром их называли шоковой терапией. Действия правительства были на редкость непопулярными. Они вызывали непонимание, ненависть, проклятия и дикие крики озлобленья со стороны большинства сограждан. Иначе и быть не могло.
Гайдар и его команда "шоковых терапевтов" все это прекрасно понимали. Они гордо и даже с некоторой бесшабашностью называли себя "правительством камикадзе". И руководствовались почти пушкинским принципом "хулу и клевету приемли равнодушно", так как хвалы на их долю в то время практически не доставалось. Делали то, что считали нужным и необходимым.
Создавалось впечатление, что они действовали без четкого плана, по наитию, почти наугад и иногда несколько авантюрно. Ну что ж, им приходилось заниматься беспрецедентным делом: переводить из социализма в капитализм огромную, специфическую, непредсказуемую страну, которая лежала в руинах.
Теперь, двадцать лет спустя, можно вести бесконечные дискуссии на тему: была ли реальная угроза голода, или ситуация не дошла до такой крайности. В любом случае, Гайдар сумел перевести эти споры в плоскость сугубой схоластики или так называемой "альтернативной истории".
Грубо и попросту говоря, ситуация была плохая. Полки магазинов были пусты. После либерализации цен они заполнились. Стало лучше, хотя, конечно, не для всех. Но всем никогда не бывает хорошо. Если вспомнить набившие оскомину марксистские формулировки, то можно сказать, что фактически команда Гайдара при поддержке Ельцина совершила буржуазную революцию. Но никакая революция не обходится без жертв.
После того, как она завершилась, многие политики и экономисты принялись задним числом утверждать, что они смогли бы лучше и правильнее провести революционные преобразования. Однако эти голословные заявления невозможно проверить. В роковой момент Егор Гайдар не испугался взять на себя ответственность и готов был нести ее по полной программе.
Впоследствии, в своих книгах, он сам признавал, что были допущены ошибки. Но у него и его команды не было иного выхода, кроме как действовать по наполеоновской формуле "ввяжемся в драку, а там посмотрим". Семье Гайдаров не привыкать было к революционным битвам, и внук писателя-красноармейца вполне по-дедовски рвался в бой. Как будто случилась реинкарнация и в мир явился большевик новой формации. Он так же верил, что нет другого пути; что либеральное ученье всесильно, потому что верно; что скоро наступит светлое капиталистическое будущее. Но без веры и убежденности в правильности избранного пути реформы лучше не проводить.
При этом не стоит забывать, что у Гайдара, при всех его должностях, никогда не было полноты власти. Даже будучи и.о. премьера, он отвечал исключительно и только за экономическую сферу. Не его вина, что буржуазная революция так и не стала в полной мере буржуазно-демократической. Чистой политикой ему было некогда заниматься, да он это дело не слишком любил, был по натуре скорее "завлабом" и кабинетным ученым.
Но совсем обходиться без политики, причем не в лучших ее проявлениях, не получалось. Гайдар вынужден был и лавировать, и интриговать, и идти на постоянные уступки. Его экономический блок сталкивался с суровым противодействием не только снаружи, из Верховного Совета и со стороны уличной оппозиции левого толка, но и изнутри самого правительства. Членов команды выдавливали одного за другим. А в конце концов и президент Ельцин решил, что его ставленник-реформатор сделал свое дело.
В декабре 1992 года глава государства дистанцировался от Гайдара, согласился им пожертвовать и заменить "крепким хозяйственником" Виктором Черномырдиным. Тот, по сути, продолжил ту же экономическую политику, зато не вызывал отторжения ни у элиты, ни у широких слоев электората. Осенью 1993-го, правда, состоялось краткосрочное возвращение Егора Тимуровича в правительство в ранге первого вице-премьера. Но это был чисто политический шаг в момент кульминации схватки Ельцина с Верховным Советом. После разгона и штурма парламента и введения новой Конституции Гайдар перебрался на законодательную ветвь власти.
Там он большого успеха не стяжал. Первая попытка Кремля создать партию власти, "Демократический выбор России" (ДВР), который и возглавил наш герой, закончилась полным провалом. В первой Думе Гайдар честно и старательно исполнял роль лидера фракции, участвовал в бурных дискуссиях, встречался с избирателями. Но все-таки публичная парламентская политика была ему чужда. И на вторых думских выборах ДВР не преодолел пятипроцентного барьера.
Егор Гайдар ушел в тень, в Институт экономики переходного периода, где занялся любимым делом: писал книги, иногда давал неофициальные консультации следующим правительствам, время от времени выступал как эксперт. Ни о чем не жалел и не отрекался от своих принципов и убеждений. Настаивал и доказывал, что в звездный час реформы его команда действовала, в основном, правильно. И так – до конца своих дней. Умер скоропостижно и безвременно, не дожив до 55 лет. Видимо, шоковая терапия не проходит бесследно и для того, кто решается ее применить.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
