Пока педагоги и чиновники анализируют, как изменилось в связи с всеобщим введением ЕГЭ содержание школьного образования, социологов интересует, каковы его социальные последствия. О результатах соответствующего мониторинга, проведенного под эгидой Российской академии народного хозяйства, в интервью РИА Новости рассказывает декан факультета социологии и политологии Московской высшей школы социальных и экономических наук Виктор Вахштайн.
- Виктор Семенович, какие тенденции удалось выявить?
- Во-первых, изменилась механика выбора вуза. Раньше абитуриенты тоже подавали документы в несколько «мест», но это были конкретные учебные заведения и факультеты – их выбор был жизненно значимым, даже если, поступив, абитуриенты в нем разочаровывались и меняли приоритеты. Делая возможной подачу документов в 15 мест, ЕГЭ расширил пространство возможностей. Само по себе это замечательно. Однако, по результатам проведенного в регионах опроса, мы видим, как выбор вуза постепенно утрачивает жизненную значимость. Заметная часть студентов учатся не той специальности и не в том вузе, какие были их первым приоритетом. Причем есть статистически значимая группа первокурсников, узнавших о существовании своего факультета в день подачи документов.
Во-вторых, тут же возникли способы обойти ЕГЭ. Некоторые вузы создали «карманные» профессиональные колледжи. Туда дети поступают после 9 класса, а затем автоматически оказываются на вузовской скамье в обход единого госэкзамена. Именно поэтому в регионах в среднем на 15% увеличивается отток детей из школ после 9 класса. Студенты «карманных» колледжей могут вообще не знать, какой диплом по окончании они получат, зато точно знают, что попадут на 3 курс конкретного вуза. Зачастую колледжи создаются при региональных филиалах московских вузов, но чаще – при крупных университетах, основных «игроках» локальных систем образования.
- Что тут плохого? Пусть человек поучится в техникуме, потом ему в вузе будет легче учиться...
- Проблема в том, что система среднего профессионального образования – и без того переживающая кризис – размывается: колледжи создаются не для подготовки квалифицированных рабочих, а в качестве предвузовского трамплина для тех, кто, судя по всему, не может поступить на общих основаниях. Напомню: в отличие от университетов ссузы должны быть ориентированы на региональный рынок труда. В условиях дефицита квалифицированных рабочих кадров это требование не формальность.
Для открытия нового среднего специального учебного заведения необходимо доказать реально существующую потребность в рабочих и служащих данного профиля. Впрочем, обойти этот барьер легко. Какова технология открытия, например, банковского колледжа при финансовом институте? Заинтересованные люди убеждают представителей банковского сектора подписать письмо в региональное министерство образования о том, что им не хватает служащих со средним профессиональным образованием, после чего у министерства нет оснований для отказа. Колледж создается заранее с расчетом на последующее зачисление его выпускников в финансовый институт.
То есть вузы набирают своих студентов уже после 9 класса. Социальные последствия этого заметны уже сейчас: растет число колледжей, служащих лишь трамплином в вузы. Ссузы, где в самом деле готовят рабочие кадры, вынуждены менять свои стратегии набора. В итоге даже центрами подготовки к государственной итоговой аттестации (ГИА), которую проходят выпускники 9 класса, становятся вузы. Подготовка к такому экзамену (родители называют его «ЕГЭ девятого класса») в ведущем региональном вузе стоит от 6 тысяч рублей. По результатам ГИА выпускники 9 классов теперь зачисляются в колледжи. Так что вузам выгодно играть одновременно на всех досках.
- Изначально ЕГЭ задумывался как инструмент увеличения доступности высшего образования. Прогнозы оправдались?
- Уточню: доступности и мобильности. Мобильность действительно выросла. Я полагаю, это главное позитивное следствие ЕГЭ. Глупо отрицать его социальную ценность - лучшие выпускники региональных школ теперь учатся в лучших московских вузах; при сложившейся в России «высоте» территориальных барьеров это немаловажно. Но демографическая ситуация навязывает свои правила игры. В итоге те, кто 10 лет назад оказался бы в центральном региональном вузе, сегодня учатся в МГУ и НИУ ВШЭ, те, кто оказался бы в региональном пединституте, учатся в лучших университетах региона, а те, кто не учился бы нигде – учатся в педагогических вузах. Региональные пединституты в этих условиях вынуждены брать даже тех, кто с трудом говорит по-русски. В результате в педагогическом образовании налицо двойной негативный отбор: в педвузы идут худшие абитуриенты, и далеко не лучшие из них потом возвращаются в школы.
Кстати, те, кто 10 лет назад учился бы в техникуме, сегодня тоже учатся в техникумах, но при вузах…
Материал подготовила Екатерина Рылько (НИУ ВШЭ), специально для РИА Новости
