МОСКВА, 4 мар — РИА Новости, Дмитрий Виноградов. На сайте "Одноклассники" появилось три десятка страниц солдат, погибших в армии в мирное время. Как говорят в фонде "Право матери", организовавшем такую необычную акцию, они хотят хотя бы виртуально оживить погибших солдат и напомнить о них обществу. Родители не против.
Меня обнаружили на посту в петле
"Была у меня мечта — записать диск с моей сестрой Ксюшей, у нее прекрасный голос. Я бы написал музыку и стихи, а она бы исполнила. Жаль, что мы не успели это осуществить…", — "пишет" о себе на сайте "Одноклассники" 24-летний Евгений Кануткин из Тамбовской области.
Почему не успели, становится понятно из раздела "о службе": "16 мая 2008 года я погиб в результате взрыва снаряда на полигоне. Одна из женщин, работающих в части, рассказала, что офицеры меня послали собирать металл, остающийся на полигоне после стрельб… После моей гибели в помещении штаба всю ночь горел свет — офицеры подделывали документы, чтобы представить мою смерть как мою же собственную оплошность… Уголовное дело ни к чему не привело — военные скрыли правду, и никто не понес ответственности за мою гибель".
Страничка Кануткина — одна из трех десятков страниц, оформленных правозащитным фондом "Право матери" от имени солдат, погибших в армии. Теперь они навеки "в строю" группы фонда — их строгие "аватарки" с траурными ленточками производят жутковатое впечатление виртуального воинского кладбища. Нелепые несчастные случаи, неуставные отношения, самоубийства и гибель в бою — причины смерти разные, но читать эти страницы одинаково тяжело.
"Меня обнаружили на моем посту в петле", — пишет о себе 23-летний Александр Поздеев из деревни Малый Гозек Кировской области. А вот страничка 26-летнего Дениса Жарикова из Кораблинского района Рязанской области. "Мне очень нравилось в армии. За год службы я три раза прыгнул с парашютом, — рассказывает Жариков. — Но все закончилось 25 ноября 2005 года, когда наш командир части, напившись спиртного, расстрелял меня из автомата Калашникова в своем кабинете в присутствии сослуживца".
Жизнь после оффлайна
Бесстрастный сайт констатирует: "Денис Жариков установил статус: "погиб в в/ч N 38783". Следующая запись — машина поздравляет Дениса с днем рождения. Виртуальному Денису становится на один год больше.
"Они как бы продолжают жить там, в виртуальном пространстве, — говорит председатель фонда, юрист Вероника Марченко. — Самым взрослым солдатикам, с которых мы начинали свою работу в конце 80-ых, сейчас было бы по 42 года. Они ожили хотя бы в интернете, раз уж мы больше никак не можем их вернуть".
Возникает поразительный эффект: погибшие солдаты вступают в беседу со своими настоящими одноклассниками или друзьями.
"Ужасно осознавать что тебя больше нет… Вспоминаю тебя постоянно и хочется плакать, плакать, плакать…", — пишет какая-то девушка Евгению Кануткину, который больше всего мечтал записать диск с сестрой. Другая собеседница добавляет: "Женя, очень сильно тебя не хватает. Очень плохо без тебя". И третья резюмирует: "Женя, так тяжело смотреть на твое фото… так печально… за что?"
Александр Листьев из Мценского района Орловской области "рассказывает", как в части вымогали у него деньги: "Мне приходилось звонить маме и просить то купить карты оплаты мобильной связи, то выслать денег… 15 июня 2009 года я погиб. Моим маме и жене сказали, что я покончил с собой — повесился. Но они в это не поверили. Они убеждены, что моя смерть — насильственная, что меня убили". "Боже, он погиб??" — реагирует на запись его землячка с ником "Пуговка Von Teese".
Но это не просто спиритический сеанс общения с потусторонним миром. "Родители погибших солдат всегда оставались один на один со своей бедой, — рассказывает руководитель фонда. — Никогда никому до них не было дела. А тут они получили сотни комментариев от многих-многих людей. Слова поддержки. Впервые в жизни они почувствовали, что общество с ними солидарно".
Юридические тонкости
Все страницы открываются с письменного согласия родителей. У большинства из них непростое материальное положение и доступа в интернет попросту нет. Родители же предоставляют фонду фотографии своих мальчиков и рассказывают какие-то трогательные и интересные подробности их жизни. Изложенные от первого лица, эти маленькие истории оставляют очень тяжелое впечатление.
"Сразу после окончания училища пошел работать, чтобы помогать матери, — "вспоминает" на своей странице Николай Коловерин из Новосибирской области. — Мама — инсулинозависимый диабетик. Свою зарплатную карту отдал ей, чтобы она распоряжалась деньгами, как считает нужным. Как она теперь без меня — не знаю… Переживаю за мать".
Коловерин погиб в своей части в Забайкалье в 2008 году из-за "рефлекторной остановки сердца из-за сильнейшего удара в грудь, который был нанесен старшим сержантом".
"Я был из очень бедной семьи — моим сестрам было 10 и 13 лет, мама воспитывала нас одна, иногда нам нечего было есть, — рассказывает кто-то от имени Алексея Матафонова. — И когда я вырос, у меня возник конкретный план, как вытащить нас всех из нищеты, — отслужу в армии, вернусь и буду работать в Москве. Наше жилье в Тверской области напоминало собачью конуру, поделенную на две комнатки, но как временный угол для мамы и сестер, ожидающих меня из армии, это было нормально. Мама устроилась на работу в леспромхоз — сколачивать деревянные ящики, это очень тяжелая физическая работа, а зарплата у нее была, конечно, маленькая… Я должен был вернуться и помочь своей семье".
Но Алексей погиб в боевых действиях в Дагестане, и вместо кормильца мать получила из армии "груз 200". "Мы с товарищем сгорели в прах, наши останки перепутались, смешались и нас разбирали около 2-х месяцев, чтобы отдать семьям… Я ехал домой багажно-товарным поездом и в перевозочном документе было проставлено: "вид отправки: гроб с телом воина, количество мест 0001, сумма за наличные 000000 руб., объявленная ценность — 000000 руб".
"Очень гордился, что попал в элитную часть"
"Мы очень хорошо относимся к идее фонда, — подтверждает Иван Сергеевич Долин из города Чайковский Пермского края, отец погибшего от побоев в отряде спецназа "Витязь" подмосковной дивизии Дзержинского Антона. — Пусть люди помнят".
Сам Иван Сергеевич страницу сына не видел — слишком тяжело. Антон был хорошим парнем, увлекался баскетболом и моделированием одежды, а потом очень гордился, что попал в элитную часть. "Тогда я не знал, что на самом деле представляют из себя сегодняшние так называемые "элитные" части, — сокрушается виртуальный Антон. — Оказывается — там, как и везде, процветает дедовщина и господствует право силы. Я был избит патрульными — их было семеро против меня одного, а потом сержантом-контрактником своего отряда "Витязь" Романом Черепановым… Через месяц я умер в госпитале Бурденко".
Как вспоминает Долин-старший, командование части долго не хотело признавать настоящие причины гибели его сына. "Даже о том, что сын в больнице, мы узнали случайно — один солдатик на свой страх и риск тайком прислал нам телеграмму, спасибо ему", — вспоминает Иван Сергеевич. Офицеры угрожали родителям, что посадят Антона в тюрьму. Но потом Черепанова все-таки посадили на восемь лет.
Последний месяц жизни Антона его родители провели рядом с ним, в больнице. Долина-старшего за прогулы уволили — он был главным инженером в одной энергетической компании по установке счетчиков. С тех пор уже три года он перебивается случайными заработками — Чайковский город маленький и найти другую работу человеку в возрасте невозможно. В школе, где работает мать Антона, Галина Ивановна, к горю отнеслись человечнее, она продолжает работать. Сергей, младший брат Антона, заканчивает учиться в вузе и уже задумывается о будущем месте работы. А у самого Антона в графе "о работе" написано только "не успел".
Обманчивая статистика
По словам Вероники Марченко, волонтеры фонда в перспективе будут открывать новые страницы. Без работы они не останутся — только за прошлый год и только в этот фонд с просьбой о юридической помощи обратилось почти 4300 семей. Если верить официальным данным, только 7% из этого числа стали жертвой неуставных отношений. Зато 28% — самоубийства и 33% — несчастные случаи. Но Марченко официальной статистике не верит.
"Конечно, государству не выгодно признавать, что солдат ушел из жизни не по своей вине, — ведь тогда придется платить за него компенсацию, а кто-то из офицеров понесет за его гибель какую-то ответственность", — говорит она.
Как правило, если в суде удается доказать, что смерть солдата не была всего лишь трагической случайностью, размер компенсации составляет 1 миллион рублей для каждого родителя. "Кому-то может показаться, что это большая сумма. Но надо учитывать, что люди, лишаясь сына, остаются без кормильца, опоры в старости — ведь прожить на наши пенсии невозможно, — объясняет Вероника Марченко. — Оставшиеся 30-40 лет они живут на медикаментах — ведь горе ведет к появлению многих болезней, даже онкологии".
А обычное наказание для сослуживцев или офицеров, которые довели солдата до самоубийства, — четыре года.
С того света через "Одноклассники" слова Вероники Марченко "подтверждает" Марат Гизатуллин из Башкирии: "Я найден висящим в петле недалеко от части. Родители вскрыли гроб, прибывший из части, и пришли в шоковое состояние — они увидели, что я жестоко избит. Они смогли опознать меня лишь по особым приметам… Мой младший брат Вадим после моей гибели поседел за несколько дней в свои 17 лет". Запись Марата комментирует Эльдар Бадертдинов: "Хороший был человек. Добрый. Помню, вместе с 5 класса на альпинизм ходили".
На своей "аватарке" Эльдар обнимает девушку. Марат обнимать девушек уже больше никогда не будет. На его "юзерпике" — симпатичный парень в военной форме и на фоне российского флага, стандартная армейская карточка. Только правый угол перечеркнут траурной лентой.
