Глава Национального банка Республики Казахстана Григорий Марченко рассказал в интервью РИА Новости о влиянии роста цен на энергоносители, вызванного волнениями в странах Ближнего Востока, на среднесрочные и долгосрочные планы республики, в частности, на экспортный потенциал, об ожидаемом притоке капитала и о причинах отмены валютного коридора тенге, просуществовавшего два года и позволившего стабилизировать курс. Беседовала Анна Граник.
- Григорий Александрович, в чем причины скачка инфляции в январе этого года – до 1,7% за месяц? Может ли измениться Ваш прогноз на год?
- Конечно, это вызывает определенные беспокойства, но дело не в показателе за месяц, а в тренде. И главное, что мы его раньше уже видели. Мы помним, как в 2008 году росли цены на зерно с одной стороны и на энергоносители – с другой. Для экспортеров это было благом, но привело оно к тому, что годовая инфляция была 20%. При текущем уровне цен на нефть и на зерно ситуация еще управляема, но если рост цен будет продолжаться, то это окажет воздействие на общий уровень цен и в Казахстане, и в России, и в других странах. Основная причина роста цен – это увеличение стоимости продуктов питания: в целом индекс потребительских цен вырос на 1,7% за январь, а цена на продовольствие увеличились на 3%. А в индексе потребительских цен на продукты питания приходится 38% из 525 товаров и услуг, входящих в корзину. В этом смысле у нас принципиально другая ситуация по сравнению с развитыми странами, в большинстве из которых инфляцию считают без продовольствия и без электроносителей, поскольку каждая из этих позиций составляет 5-7% индекса, в то время как у нас – почти 60%. Мы его не можем исключить из расчета: у нас рост тарифов на электроэнергию ведет к росту цен на услуги ЖКХ с некоторым лагом. А коммунальные тарифы имеют большое значение и для других тарифов. Таким образом, возвращаясь к Вашему вопросу, пока годовой прогноз мы не пересматриваем -6-8%, но по итогам первого квартала будем смотреть на развитие ситуации: если цены останутся на прежнем уровне или немного опустятся, то все будет нормально. Но если они и дальше будут расти, рано или поздно мы можем увидеть негативное воздействие на общий уровень цен.
- Каков Ваш прогноз инфляции в первом квартале?
- Сезонность этого фактора значительна: летом, как мы знаем, в августе, цены вообще могут падать. Изначально мы полагали, что инфляция будет 2,7% за квартал. Сейчас Национальное статагентство будет рассчитать недельный показатель инфляции, потому что некоторое время назад они представляли только месячные показатели. Статагентство будет собирать не все 525 позиций, а только продовольствие. По методологии расчетов как-либо возражений у нас нет.
- Сейчас мы наблюдаем сложные политические процессы в странах Ближнего Востока. Не уходят ли инвесторы из этих стран из Казахстана, не отказываются ли от проектов?
- Точно нет. У нас инвестор с Ближнего Востока только один – это ОАЭ, в основном – Абу-Даби, у которого, по оценкам, 625 миллиардов долларов в Фонде национального благосостояния. Насколько мне известно, в Эмиратах пока все спокойно, и на проекты в Казахстане эти события никакого воздействия не оказали. Основные инвестиции в Казахстан идут из США, Европы, Китая, Южной Кореи и ОАЭ. Другие арабские страны значительных инвестиций в страну до сих пор не делали.
- Отчасти цены на нефть растут из-за событий на Ближнем Востоке. Насколько сильно влияние этого фактора на Казахстан?
- Еще несколько недель назад считалось, что премия, то есть прирост цены на нефть, вызванный такими событиями, оценивался в 10-15 долларов за баррель. Я думаю, что сейчас эта цифра существенно выросла – до 20-25 долларов за баррель. Если бы ситуация нормализовалась, то цена бы была на уровне 90 долларов за баррель марки Brent. Для нас, как для страны, и в среднесрочной и долгосрочной перспективе уровень цены 85-90 долларов за баррель был бы гораздо более комфортным, потому что в отличии от многие других стран, пик добычи нефти будет в двадцатые годы и после этого будет плато до 2035 года. То есть нам очень важно, чтобы цены на нефть были приемлемыми в двадцатые-тридцатые годы, так как объем экспорта будет вдвое больше, чем сейчас. А ситуация высокой цены на нефть в настоящем стимулирует переработку сланцев и инвестицию в альтернативные источники энергии, что приведет к падению цен на нефть через 10-15 лет. Нам этого точно не надо. Это выгодно развитым странам, поскольку они (США, Великобритания и Норвегия) пик добычи нефти уже прошли. Они как нетто-импортеры, за исключением Норвегии, чем дальше, тем больше будут страдать от высоких цен на нефть. Мы знаем, что в экономике важную роль играет мотивация – чем больше они будут зависеть от импорта, тем больше они будут мотивированы в том, чтобы эту зависимость снизить. Канада, где находятся огромные запасы нефтяных, или битумных, сланцев представляет огромные возможности для них, и при ценах в 85-90 долларов за баррель это все становится рентабельным, а при цене 110 долларов за баррель разработка сланцев становится высокорентабельной и отказаться от этого будет очень сложно. Даже если через 15-20 лет Казахстан станет пятым экспортером в мире, все равно цену на нефть мы определять не сможем. Мы в этом смысле price taker. Кроме того, мы не входим в ОПЕК. Таким образом, цены выше 90 долларов за баррель в среднесрочной и долгосрочной перспективе могут обернуться против нас, а ниже – на уровне 80-85 долларов за баррель – нас вполне устраивают, это сохранение статус-кво в технологическом плане…
- Каким Вам видится дальнейшее развитие ситуации с ценами на нефть?
- Я думаю, что в дальнейшем росте никто не заинтересован. Это может привести к тому, что США начнут выпускать нефть из своих стратегических резервов на рынок, и Саудовская Аравия, у которой есть неиспользованный потенциал, которая как страна ОПЕК, может покрыть поставки, прекратившиеся из-за событий в Египте и Ливии, и добавят 1-2 миллиона баррелей в сутки. Если будут таки заявления и действия со стороны стран со стратегическими резервами и Саудовской Аравии, России и других производителей, то тогда рынок успокоится. Он волнуется из-за неопределенности: все начинают предполагать худшее и нервничать.
- Теперь мне бы хотелось перейти в вопросам внутреннего регулирования в Казахстане. Насколько я понимаю, Вы ждете значительного притока валюты в страну?
- С середины 2010 года предупреждаем, что тенге, скорее всего, будет укрепляться из-за рост объемов экспорта металлов, зерна, нефти на фоне повышающихся цен. Весной прошлого года зерно падало до 140 долларов за тонну, сейчас – 320 долларов. Для нас нейтральным является уровень цены в районе 200 долларов. Цена на медь для нас нейтральна на уровне 7 тысяч долларов за тонну, пробивала 10 тысяч долларов. Цена на нефть нейтральна для текущего счета платежного баланса в размере 70 долларов за баррель, а сейчас она 115 долларов за баррель. Таким образом, у нас предложение долларов (на внутреннем рынке) увеличивается. За весь прошлый год мы купили 2 миллиарда долларов нетто для сдерживания слишком быстрого укрепления тенге. За прошлый год номинальное укрепление тенге к доллару составило 0,6%. За январь мы купили 1,8 миллиарда долларов и неполный февраль – 2,5 миллиарда долларов. То есть за 2 месяца мы купили 3% ВВП. Если привести к российским реалиям, то это сродни тому, что Банк России купил бы за два месяца 50 миллиардов долларов – цифра очень внушительная. Тенге продолжает укрепляться – с начала этого года – 1%: начали год со 147,5 тенге за доллар, а сейчас – 146 тенге за доллар. Хочу сделать акцент на нескольких моментах. Нацбанк, скупая доллары, выпускает в обращение тенге, затем мы проводим выпуск нот на 3 и 6 месяцев, и всю эту ликвидность собираем. Таким образом, никакого увеличения тенговой денежной массы не происходит, никакого дополнительного инфляционного давления тоже нет. Мы это можем позволить это делать, так как есть избыточная ликвидность у банков и пенсионных фондов, а ставки очень низкие: при инфляции в 8% годовых, ставки по трехмесячным нотам – 1% в тенге, по полугодовым – менее 1,5%. В реальном выражении (то есть с учетом инфляции) мы возвращаем меньше, чем забираем. В России рубль с начала этого года укрепился на 3%. Юань и евро тоже укрепляются. Таким образом, к доллару укрепление есть, номинальное в 1%, а с учетом инфляции гораздо больше, но укрепление к корзине валют не происходит, поэтому пока утери конкурентоспособности наших товаров нет, и укрепление тенге может продолжаться, вопрос в том – какими темпами. Пока мы это делаем медленно и плавно, что не мешает появляться слухам о "неминуемой" девальвации.
- Двадцатого марта заканчивается действие валютного коридора. Каковы дальнейшие действия Нацбанка?
- Мы вернемся к тому режиму, который был 10 лет – управляемого, плавающего курса тенге. Когда мы водили коридор, раздавались крики – зачем он нам? Теперь те же самые люди кричат – зачем вы его отменяете. Я напомню, что коридор у нас очень широкий, а курс был стабилен и находился в середине коридора. Никакой необходимости в нем нет. Он был нужен как якорь макроэкономической стабилизации в феврале 2009 года. Мы приняли решение досрочно отменить коридор с 28 февраля. В 2009 году он сыграл свою роль, в 2010 году он был больше декоративным, а в 2011 году он просто не имеет смысла.
- Насколько значителен сейчас приток спекулятивного капитала в Казахстан?
- Мы это увидим по итогам февраля – какое количество в нотах и на депозитах банков. Если брать 2006 год и начало 2007 года, то такого рода инвесторы заходили тремя путями – через государственные ценные бумаги, через депозиты в банках и покупку тенговых облигаций банков. Сегодня в тенговых облигациях мы их не видим вообще, депозитов тоже пока не видно. Инвестиции в госбумаги тоже небольшие – в январе они составили 150 миллионов долларов, но уже в феврале он более 1 млрд. долларов. Наши предварительные оценки показывают, что приток больше, чем просто от экспортеров, и надо понять – то ли население начало перекладываться из долларов в тенге, или это приток спекулятивного капитала. Пока полной информации нет. На 1 января у нас уже было 65% депозитов в тенге, во вкладах населения – выше 55%, что приближается к докризисному уровню 2007 года. Возможно, в начале этого года на фоне укрепления тенге, конверсия усилилась еще больше.
- Есть ли у Нацбанка в портфеле греческие, португальские, ирландские и испанские гособлигации?
- За исключением испанских, все продали в мае 2010 года. Сами реализовали и внешних управляющих заставили продать. При решении вопроса по испанским бумагам я воздерживаюсь, так как есть конфликт интересов – я являюсь почетным консулом Испании в Алмате и Алматинской области и Командором Ордена за гражданские заслуги.
- Казахстан готовится к программе "народного IPO". Может ли в рамках этой программы быть продан пакет БТА банка, переговоры по которому уже несколько лет ведет Сбербанк России?
- Это возможно на втором этапе. Первый этап будет сейчас, в рамках которого будут предполагается продать акции трех компаний: из добывающего сектора, из телекоммуникационного сектора и из энергетического. Второй этап может начаться весной будущего года. Если Сбербанк купит долю госфонда "Самрук-Казына" в БТА-банке до этого момента, то пакет не будет выставлен.
