Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости
Три события произошли вечером 22 февраля почти одновременно, и все три касаются Ливии. Лидер этой страны Муаммар Каддафи выступил с обращением к народу, Лига арабских государств собралась на специальное заседание (рабочее, то есть на уровне спецпредставителей – лидеры упомянутых государств сейчас очень заняты). И еще начал заседать – тоже по Ливии – Совет Безопасности ООН. Причем на момент, когда пишутся эти строки, то ест около полуночи, никакой информации об окончании заседания СБ нет, что означает, что оно получается сложным.
Понятно, почему. Нет никаких сомнений, что СБ самым серьезным образом осудит применение против демонстрантов не просто силы, а боевой авиации и танков. Просто нельзя этого не сделать, тем более что на эту тему уже высказался генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и комиссар ООН по правам человека Нави Пиллай. А генеральный директор ЮНЕСКО Ирина Бокова заявила, что нельзя лишать людей доступа к информации, как это делают ливийские власти. Ну, и еще есть много заявлений людей, работающих в ООН или относящихся к ее специализированным агентствам.
Но здесь возникает чисто юридический вопрос. СБ ООН вообще-то не занимается всем подряд, это высший трибунал международного сообщества, разбирающий проблемы, имеющие отношение к войне и миру. То есть, условно, Ливия напала на Тунис. Вот тогда СБ может буквально все, вплоть до отправки против страны-агрессора чьих-то вооруженных сил, снабженных мандатом ООН. В таких случаях возможны экономические санкции, внешнее управление, расследование и суд над виновными. Так было в случаях с Югославией и Кувейтом, последний начнет как раз праздновать 20-летний юбилей своего освобождения от иракской оккупации 24 февраля.
Но Ливия ни на кого не нападала.
В истории СБ ООН были случаи, когда США, например, пытались вынести на его обсуждение внутреннюю политику того или иного государства, чья политическая система Америке не нравилась. И сразу же находилось немало стран, в том числе Россия, которые напоминали: не надо делать из СБ совещательный клуб по части того, чьи ценности ценнее.
Что-то изменилось в этом плане за последнее время? Да никоим образом.
Далее, можно было бы вывести ситуацию из рамок дискуссии по правам человека и поставить вопрос по-другому: в Ливии происходит не подавление прав демонстрантов, а гражданская война. Особенно с учетом того, что на сторону протестующих перешли какие-то воинские части с оружием, захвачены армейские арсеналы, и т.д. И это, кстати, будет более похоже на правду.
Тогда ООН должна будет заняться относительно понятным, хотя не очень привычным делом – ввести контингент миротворцев между сражающимися сторонами. Миротворцы у ООН есть, но ведь надо сначала остановить боевые действия. А как это сделать, если не массированным применением тяжелых вооружений – и полковник Каддафи как раз этим и занят? Его танковые орудия чем-то отличаются от танковых орудий чьих-то вооруженных сил, которые могут войти в Ливию по мандату ООН? СБ попросту не решал еще таких вопросов в срочном порядке. Он брался за дело, когда уже был достигнут относительный мир.
Далее, за всеми произносимыми по поводу недопустимости расстрела демонстрантов словами стоит двусмысленность. С одной стороны, есть основы основ. Власть исходит от народа, правительства служат народу и поэтому не могут осуществлять над ним насилие. Но дальше начинаются частности. Народ – это сколько, если в процентах или абсолютных числах? То есть – сколько человек должно выйти на площадь, чтобы иметь право называться народом? 50% населения плюс один?
Если десять человек устраивают пикет, не разрешенный властями, или не подчиняются приказу полиции уйти с дороги, то их волокут в полицию и штрафуют – и никто в мире не оспаривает, что так и должно быть. А если их больше, чем десять, то что – вступает в силу закон больших чисел? Тогда все будет очень просто: достаточно собрать очевидно большую толпу, и она будет неприкосновенна. В смысле ее нельзя будет разогнать. Или не так?
Теперь насчет авиации и артиллерии. Молодой Наполеон, помнится, начал свою карьеру с того, что впервые в истории применил артиллерию против мирных жителей, подавляя мятеж на улицах Тулона. Ну, это было еще в 18-м веке. А вот, помнится, что-то такое произошло в Москве в 1993 году. И тогда приходилось читать множество размышлений на тему того, что если страна оказалась под угрозой полной дезинтеграции и неуправляемости, то силовые структуры – независимо от того, кто прав и виноват – просто обязаны эту управляемость вернуть. Иначе будет еще больше жертв, не говоря о грабежах и насилии. И никто не считал эти мысли странными. Да, кстати, там как раз и использовались танковые орудия. И СБ ООН никаких возражений не выдвигал.
А в Ливии все очень похоже на Москву в 1993 году. Российский президент Дмитрий Медведев, кстати, обрисовал тем же вечером 22 февраля одно из возможных последствий арабских бунтов: дезинтеграцию государств, превращение их в россыпь мелких территориальных образований, от чего хорошо будет разве что террористам. Медведев далеко не единственный из мировых политиков, видящих подобные варианты исхода всех нынешних событий на Ближнем Востоке.
Вдобавок – возвращаясь к разговору о праве государства на применение силы к гражданам - множество стран хорошо запомнили эпоху "цветных революций", организовывавшихся до смешного просто. Нужно, во-первых, вывести на центральную площадь в столице достаточно много протестующих, желательно не как в Ливии, то есть невооруженных. Весь народ – необязательно, хватит малой его части. А во-вторых, внушить власти этой страны мысль, что силу применять нельзя. И, на словах осуждая власти Ливии, многие будут помнить эту технологию, которая сейчас выглядит, на фоне ливийских событий, как-то двусмысленно.
Ливия, конечно, экстремальный случай даже на фоне прочих арабских протестов. Муаммар Каддафи – человек, скажем так, с умственными особенностями. Он не ушел, его не убрали соратники (по крайней мере пока, на момент написания этого материала). С точки зрения дипломатических прецедентов никогда еще СБ ООН не собирался по инициативе дипломатов, отказавшихся представлять свою страну и потребовавших осудить ее лидеров. И, возможно, логичнее всего повели себя упомянутые участники заседания ЛАГ – приостановили участие ливийской делегации в Лиге (поскольку непонятно, кого эта делегация представляет) и призвали всех разобраться, что в этой стране вообще происходит.
И, наконец, насчет цифр. Ливия пока что, если верить оценкам, догнала Египет по числу убитых – около полутысячи. Хотя очевидно, что окончательные итоги будут другими. Но в Египте расследование обстоятельств этих смертей как-то не очень активно освещается, особенно на фоне сообщений об изучении капиталов и имущества прежних лидеров и их друзей. Или убить пятьсот человек – это все-таки можно?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
