В Вахтанговском театре Римас Туминас поставил пьесу французского драматурга Жеральда Сиблейраса "Ветер шумит в тополях". Три героя - ветераны Первой мировой войны - коротают время в разговорах на веранде. О смерти не говорят, вернее, говорят, но не страшно, скорее, смешно. Смешно? Впрочем, тоже не очень... Драматургу в этом году исполнится пятьдесят, пьесу он написал лет двадцать тому назад, совсем еще молодым человеком. В театрах часто жалуются, что нет хороших пьес для зрелых, тем более старых актеров, а старые актеры обычно очень хотят играть. Вот и приходится выбирать из немногого, хорошо уже известного: для пожилой актрисы имеется "Странная миссис Сэвидж"; в бенефис старого актера берут тургеневского "Нахлебника" или инсценировку "Дядюшкиного сна"; для двоих, когда в труппе есть и он, и она, - "Старомодную комедию" Арбузова; для нескольких стариков - "Соло для часов с боем" Заградника... Тем не менее, и прежде в "Сатириконе", и сейчас в Вахтанговском театре пьесу отдают молодым физически и морально крепким актерам.
Я сейчас даже не о спектакле, - об истории, в которой режиссер занимает трех бесспорно хороших актеров. Играют Максим Суханов, Владимир Симонов, Владимир Вдовиченков. Пока смотрел, не раз смеялся - над какими-то репликами, почти эстрадными репризами и актерскими этюдами, а когда спектакль закончился, руками развел: не трогает! А история про стариков, я же понимаю, обязательно должна трогать, не обязательно до слез, но что-то такое в ней непременно, мы привыкли, должно быть. Ну, хотя бы понять: зачем взялись ставить, имея в виду, что пьеса впервые появилась в Москве именно в Театре Вахтангова; говорят, тогда предполагалось, что в ней сыграют Михаил Александрович Ульянов, Юрий Васильевич Яковлев... Вот это понятно: за каждым из актеров - свой "ветеранский" список, большая жизнь. Дело в том, что герои французской пьесы - ветераны Первой мировой войны.
Смотреть фотоленту "В Вахтанговском театре "Ветер шумит в тополях" >>
Я начал думать - а чего, собственно говоря, зритель ждет от пьесы про стариков? Не актеры, а зрители.
Важно показать, что старики - тоже люди, тоже, бывает, влюбляются (вспомним "Старомодную комедию" или… не пьесу, а сюжет недавнего испанского фильма "Эльза и Фред", где старику 78 лет, а героине, которую язык не повернется назвать старухой, - 83 года; они встречаются и влюбляются, причем Эльза своими экстравагантными выходками едва не сводит его с ума). Что они одиноки, их надо жалеть ("Дальше - тишина", спектакль Театра Моссовета время от времени все еще показывают по телевизору, Плятт и Раневская играют там гениально, слез удержать невозможно). Еще они сопротивляются смерти, однако жизнь, ее законы - неумолимы, и смерть в старости не менее трагична, чем смерть молодых. Об этом - комедия "Железный класс" итальянца Альдо Николаи, в Москве ее играли Николай Волков, Сергей Юрский и Ольга Волкова. А о том, как сопротивляются смерти и неизбежному одряхлению - "Квартет" Харвуда, с которым раз или два в месяц приезжают из Петербурга в Москву Олег Басилашвили, Зинаида Шарко, Алиса Фрейндлих, Алексей Ивченко, роль последнего до самой смерти играл Кирилл Лавров. Законы жизни неумолимы...
Они играют - а мне и не очень смешно, и совсем не жаль их. Я снова про премьеру в Театре Вахтангова. Для чего тогда поставили? Ну, тут в голову приходит сразу несколько уважительных причин, одна из первых - спектакль "на троих", не обремененный сложной сценографией, легко вывозить на гастроли, любому театру такой спектакль нужен. Лучше самим иметь, чем отдавать своих лучших актеров "на съедение" антрепризе.
Поймал себя на мысли: когда герой Максима Суханова рассказывает о своих любовных похождениях, "грешках" молодости, не хватает подробностей, может быть, даже каких-то недетских деталей, "карамазовщины", даже пошлости. Теряя практику, старики часто компенсируют эту потерю подробностями в воспоминаниях, может быть, даже приукрашивая что-то в своих устных рассказах. "Мне вспоминать сподручней, чем иметь..." Но и этого нет в спектакле. И за жизнь они держатся тоже без особых подробностей.
Условные ветераны условной Первой мировой войны... Вспомнил, как однажды я начал рассказывать своей тетке, которая в уже очень преклонных годах, про наших детей: несмотря на все наши частые и подробные рассказы про подвиги дедов и прадедов, они имеют весьма относительные представления о Великой Отечественной войне... Когда, где, с кем. Тетка не разделила моего пафоса: "Чему ты удивляешься? А что ты знаешь о русско-японской войне? Ничего ведь. Или почти ничего. Для них Великая Отечественная - такая же доисторическая битва".
Я не сразу понял, почему французский драматург выбрал именно Первую мировую для своих ветеранов. В спектакле ведь никаких подробностей, нет ярких, запоминающихся деталей сражений в Арденнах или у Шарлеруа, в конце концов, сражения при Ипре, когда в двух шагах от французской границы впервые был использован отравляющий газ. Зрителю, может, они и без надобности, но то или другое добавило бы красок и подробностей в характеры Рене, Фернана, Густава, иначе к концу спектакля, - в котором два часа чистого времени плюс антракт, - этих троих мы, как и в самом начале, различаем, пожалуй, лишь по разнице в темпераментах. Один - холеричнее, другой - флегматичнее...
Пусть банальное, я в итоге нашел объяснение: Вторая мировая все еще близка, для взрослых - все еще связана с какими-то семейными историями, не всегда веселыми, а Первая далеко, ничего страшного никто о ней уже не вспомнит. Смейся, как говорится, на здоровье. На ее материале легко придумать историю про более или менее смешных и бесполезных стариков. Это же не конкретная Первая мировая война, которая Сиблейраса не интересует. А главное - не волнует. Но, конечно, хуже, что и старики у него на этом блеклом и неопределенном историческом фоне вышли тоже условные, не конкретные. Время от времени, вглядываясь вдаль, за территорию богадельни, они видят тополя, которые качаются от ветра. Везде тополя, везде их колышет ветер...
С точки зрения драматургии, конечно, сильная точка - когда герой погибает в финале. Всем грустно, все плачут или хотя бы утирают слезу.
Но можно обойтись и без этого: к примеру, в финале "Квартета", если память не изменяет, старики исполняют квартет из оперы "Риголетто", смерть отложена за границы комедийно-мелодраматического сюжета, тем не менее, история не лишена трогательности, вполне уместной. Старость бывает достойной, как у героев "Квартета", доживающих свой век в доме для престарелых артистов, может быть недостойной, как у Крэппа из пьесы Беккета, но сочувствие, пусть на минуту, на мгновение, она должна вызывать. Кроме того, старая жизнь - она, я так думаю, более детальна. Скажем, молодому человеку собраться - минутное дело, пожилые же переживают выход на улицу как историю, полную приключений... Тут и молодому человеку есть, где разыграться - впору вспомнить, как Евгения Симонова играет 92-летнюю старуху в "Трех высоких женщинах" Олби. Очень смешно. Или мудрость вовсе не дряхлого 80-летнего героя "Фотофиниша" Питера Устинова в исполнении Владимира Алексеевича Андреева! И все-таки без трогательности не получается. Без этого ставить спектакль про стариков? Наверное, можно. Передо мною на премьере сидел известный писатель с молодою, даже юной женой. Весь спектакль обнимались, смотрели друг на друга, целовались, то ли не обращая внимание на людей, то ли наоборот - обращая. Тоже сюжет, по-своему интересный. Можно и об этом. А вот когда ни о чем - тогда и непонятно зачем...
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
