Волна потрясений, порожденная кризисом и распадом Советского Союза, вынесла на вершину большой политики персонажей, которые могли появиться только в это переломное время. Наверное, самым ярким и колоритным из них был Джаба Иоселиани – романтик-авантюрист, криминальный авторитет, театровед, писатель и харизматический политик, который в начале 1990-х годов фактически управлял Грузией. Об этом уникальном человеке в рамках проекта "20 лет без СССР" вспоминает собственный корреспондент газеты "Московские новости" в Тбилиси Михаил Вигнанский.
Четвертого марта исполнится 8 лет со дня смерти в 76-летнем возрасте от кровоизлияния в мозг Джабы Иоселиани, а тбилисским таксистам и сегодня нет нужды называть адрес белой 16-этажки в Сабурталинском районе Тбилиси, где жил лидер "Мхедриони" ("Всадников"). Достаточно сказать: "Мне к дому Джабы". След, который оставил Иоселиани в роковых для Грузии и всего СССР событиях конца 80-х – начала 90-х годов прошлого века, трудно переоценить.
Любой справочник выдаст о Джабе Константиновиче поразительно контрастные сведения, такие же, какими были и сами события 20-летней давности. Это "грузинский политический и военный деятель". Далее следует: "Вор в законе". Иоселиани, который почти тридцать лет провел на нарах, говорил, что "сидел в тюрьме при Сталине, при Хрущеве, при Брежневе, при Горбачеве, при Ельцине, при Гамсахурдиа, при Шеварднадзе, и место у форточки мне всегда было гарантировано". Хоронили его политики и криминальные авторитеты, клинику, где Джаба находился до момента смерти после инсульта, навещал патриарх Грузии Илья Второй, а выкарабкаться безуспешно пытались помочь московские врачи, выписанные для друга Зурабом Церетели. Именно благодаря Иоселиани в начале 1990-х Грузия перешла от советских законов к воровским традициям, а самого Джабу называли серым кардиналом.
Джаба Иоселиани был фактическим правителем Грузии с конца 1991 года, когда произошло вооруженное восстание против тогдашнего президента Звиада Гамсахурдиа, и до 1995-го. Он опирался на многотысячный отряд мхедрионовцев, прошедших гражданскую войну в Тбилиси и конфликт в Абхазии. Эдуард Шеварднадзе, который официально возглавил страну после возвращения из Москвы в марте 1992 года по личной инициативе того же Джабы, выжидал момент, когда общество взбунтуется и не пожелает дальше мириться с анархией.
Параллельно Шеварднадзе приводил в порядок структуры МВД. Переломным моментом стало 29 августа 1995 года, когда против Шеварднадзе был совершен теракт, в подготовке которого обвинили главу спецслужбы Игоря Георгадзе и мхедрионовцев, в том числе самого Иоселиани. Георгадзе успел покинуть Грузию. Иоселиани отправили за решетку, несмотря на депутатский иммунитет. После продолжительного процесса в 1998 году Джабу Иоселиани приговорили к 11 годам заключения. "Мхедриони" объявили вне закона, многие бойцы покинули страну, многие угодили на нары. "Восемьсот человек наших в Абхазии погибли. Хороший мхедрионовец – мертвый мхедрионовец", - сокрушался Джаба.
Сам Иоселиани познакомился с нарами в 16 лет, получив пятилетний срок за воровство. Следующий приговор был в пять раз суровее – за вооруженный разбой и убийство. В тюрьме начал писать. После обращения грузинских деятелей культуры был амнистирован, вышел на свободу в 39 лет, окончил сразу вечернюю школу и театральный институт, потом защитил кандидатскую и докторскую диссертации и читал лекции в Тбилисском театральном институте. Настал период стабильности, но…
"Джаба по характеру был человеком, который не мог оставаться вне переломных процессов, быть пассивным наблюдателем", - вспоминает бывший пресс-секретарь Эдуарда Шеварднадзе Рамаз Сакварелидзе. Когда в конце 1980-х Грузия почувствовала ветер перемен, когда этот ветер погнал волну национально-освободительного движения, Иоселиани просто не мог не попасть в историю. Иначе авторитет, вор в законе, для которого никогда законы писаны не были, поступить не мог. В 1989 году Джаба организовал "Мхедриони" - движение военизированное и изначально незаконное. Справедливости ради следует сказать, что в Грузии, где оружие любят и ценят, боевые отряды создавались тогда при многих партиях.
Через год в Грузии впервые состоялись многопартийные выборы, которые коммунисты проиграли. Для страны началось новое летоисчисление. Председателем Верховного Совета избрали Звиада Гамсахурдиа. Звиада Джаба не любил и называл "фашистом". "Я всю жизнь боролся за свободу личности, я иначе не могу. Демократия – это вам не лобио кушать", - повторял Джаба, намекая на то, что Гамсахурдиа нарушает права человека, и такая политика идет вразрез с "понятиями" вольного вора в законе. "В итоге зимой 1991 года Иоселиани увел своих бойцов в бывший комсомольский городок на окраине Тбилиси. Звиад попросил помощи у Закавказского военного округа. Городок окружили, но мхедрионовцам удалось прорваться. И все же вскоре Иоселиани арестовали, но уже силами МВД Грузии, за создание незаконного отряда", - вспоминает бывший премьер-министр Тенгиз Сигуа.
31 марта в Грузинской ССР состоялся референдум о восстановлении государственной независимости, утерянной за 70 лет до этого после подавления красноармейцами правительства грузинских меньшевиков. Спустя еще несколько дней, 9 апреля, во вторую годовщину разгона советскими войсками мирной демонстрации на проспекте Руставели, Верховный Совет Грузии на основании результатов референдума ("за" - почти 99%) принимает соответствующий Акт. Еще пять дней, и парламент избирает Гамсахурдиа на должность президента. 26 мая того же года Звиад Гамсахурдиа выигрывает уже всенародные президентские выборы, набрав 87% голосов. Все эти события Иоселиани наблюдает из тюрьмы, находясь на очередных нарах у очередной форточки.
Роковую ошибку Гамсахурдиа допустил в августе, во время московского путча. Выполняя указ московского ГКЧП о расформировании всех незаконных формирований, президент упразднил верную до того момента Национальную гвардию. Гвардейцы отказываются войти в состав МВД и организованно покидают Тбилиси. В декабре 1991 года именно гвардия, объединившись с "Мхедриони", поднимает восстание против Гамсахурдиа, который к тому времени успел растерять доверие многих соратников и потерял популярность в обществе из-за непродуманных, эмоциональных решений. "Всадники" освобождают из заключения Джабу, который вместе с Сигуа и командиром гвардейцев Тенгизом Китовани образовывают Военный Совет, а потом Государственный Совет. В начале января Гамсахурдиа бежал из Грузии.
"Нас не признавали, был хаос, и тогда я позвонил Шеварднадзе в Москву, поговорил с ним. Шеварднадзе приехал, и я уступил ему место председателя Государственного совета, стал его заместителем. Нужно было, чтобы правительство возглавил человек, обладающий международным авторитетом. Тогда не было лучшей кандидатуры, чем Шеварднадзе. Ельцин его знал, знали Буш, Геншер, Мэйджор, Коль. Мы звали его в Грузию исходя из исторической необходимости. А получилось все наоборот. Он не смог уйти от коммунистических стереотипов, не прыгнул выше головы. Что я наделал, он уже в первый день собрал партактив! Ему не дело было важно, а резонанс от него. Как литератор, я могу сравнить Шеварднадзе с Тартюфом", - говорил Иоселиани. И хотя в вооруженном противостоянии со звиадистами и в конфликте с абхазами в 1992–1993 годах Иоселиани полностью был на стороне Шеварднадзе, было ясно, что конфликта между ними не избежать.
"Джаба играл колоссальную роль в тогдашней Грузии, но совершенно не разбирался в государственных делах. Что поделать, такое было время, приходилось со многим мириться, - вспоминает Тенгиз Сигуа. – Это был писатель в черной мантии. А что такое министерства и партии, он просто не понимал. Театр, литература – он это пытался перенести в жизнь. Романтика. Время его востребовало, отработало, а потом жестоко отбросило. Шеварднадзе просто использовал Джабу до девяносто пятого года, а, усилив МВД, всех загнал в тюрьмы. В политике и экономике Джаба был ни бум-бум".
В 2001 году Шеварднадзе помиловал бывшего друга. Несмотря на подорванное во время последней "ходки" здоровье, за год до смерти 75-летний Джаба Иоселиани неожиданно решил вернуться в политику и баллотировался в парламент на довыборах в самом престижном районе Тбилиси – Ваке. По иронии судьбы, его соперником был нынешний президент Михаил Саакашвили, тогда пребывавший на волне популярности после громкой отставки с поста министра юстиции в "коррумпированном шеварднадзевском правительстве". Иоселиани проиграл выборы с разгромным счетом.
"Я звонил ему, предупреждал, что осрамится, советовал снять кандидатуру, но он опять смотрел на жизнь сквозь романтические очки, во что-то верил", - вспоминает Сигуа. "Джаба измениться не мог, но изменилось время. Поэтому его воспринимали уже как архаичное явление, как призрак из прошлого, который вызывает содрогание", - объясняет это поражение Ивлиан Хаиндрава, бывший парламентарий из оппозиционной Республиканской партии.
Джаба был удручен, а проигрыш объяснял тем, что Саакашвили покупал голоса избирателей за 50 тысяч долларов. "Откуда у этого сопляка такие деньги, каждый день ездит в Америку", - возмущался тогда Иоселиани.
Автор трех научных монографий, четырех романов и шести пьес, он снова занялся литературой. Издал на русском языке две книги – "Три измерения" и автобиографическую "Страна Лимония", презентовал их в Москве. Полудокументальную "Три измерения" о переломных для Грузии восьмидесятых и девяностых писал во время последнего заключения. Рассказывал об этом так: "В сыром подземелье, ни воздуха, ни дневного света. Писал на случайных клочках. Следователь принес одну из моих книг, попросил надписать, и я написал: у истории глаза совы. Они большие, но днем не видят. Зато ночью ее взор проникает в самую глубину. Как история на расстоянии".
