Аркадий Смолин, обозреватель РАПСИ
2010 год, вероятно, войдет в учебники истории - в юридической и повседневной практике появилось немало новых тенденций, в том числе и положительных. И совсем не хочется, чтобы он стал годом упущенных возможностей: годом, когда росток гражданского общества мы превратили в инструмент шантажа, а легитимацию понятия "правовой нигилизм" использовали для перекладывания ответственности на вышестоящие плечи.
До середины декабря главным явлением 2010 года был расцвет "сетевого правосудия": общество, лишенное возможности в официальных рамках добиться сатисфакции по нарушенным правам, наконец, нашло платформу для консолидации своих сил в блогосфере.
С помощью частных расследований, документированных разоблачений и аргументированных требований гражданское сетевое общество начало оказывать прямое влияние на все этажи власти. Казалось, остается только регламентировать отношения в блогерской среде, найти лидеров и можно будет строить институализированный диалог с властью, бороться за равноправие законов, привилегий и ответственности.
А потом было 11 декабря, Манежная площадь и все вдруг разом признали, что есть более страшные угрозы, чем синие мигалки, что блогосфера – в первую очередь место циркуляции националистских настроений, а вовсе не древнеримский Форум. "Сетевое правосудие" обернулось модернизированным "судом Линча".
Странный скачок настроений, не правда ли? Кажется, мы что-то пропустили.
Сейчас трудно сказать, когда это началось. Скорее всего, где-то в сентябре – после лесных пожаров, когда впервые стало отчетливо ясно: общественная активность способна быть настолько эффективнее государственной, что и вовсе почти не нуждается в федеральной помощи. Тогда вдруг стало модно безвозмездно помогать неизвестным людям. Активисты настолько увлеклись адресной помощью, что "сетевое правосудие" превратилось в контору по решению частных проблем.
Появление людей, которые приспособят этот инструмент в своих корыстных интересах, стало вопросом времени. После этого дезориентированную пассионарность блогосферы можно было уже использовать и для решения личных конфликтов с кавказцами и для давления на поставщика услуг, за получение которых не желаешь платить.
Чтобы понять причину происшедшего надо обратиться к метаморфозе понятия "правовой нигилизм", происшедшей в обществе. Озвученный президентом неологизм, очевидно, задумывался как образ, стимул для начала широкой образовательной работы – правового просвещения граждан. Однако все слои общества удивительным образом услышали в нем оправдание своих личных жизненных злоключений.
"Правовой нигилизм" применяется только в отношении неких "тех", "других", но только не себя. Власти используют "правовой нигилизм" для характеристики народа, который не имеет никакого представления о законах и приучен только воровать и обманывать. Общество использует это словосочетание, чтобы обвинить власти и начальство в избирательном правосудии. Построить правовое общество невозможно, потому что некоторые всегда правее, - оправдывают они свои мелкие, но последовательные проступки.
В итоге, "правовой нигилизм" выступает инструментом правовой деградации общества и государства: позволяя обвинять во всем окружающих и оправдывать себя, он позволяет и снижать требования к себе до бесконечности. В результате мы имеем тотальный кризис доверия и рост клептоманских настроений.
Проблема распространилась уже на все российское общество. Массовыми явлениями стали неплатежи по взятым в банках кредитам, бытовые взятки, отказы от уплаты за услуги ЖКХ и т.п. Не спасает даже довольно совершенная по российским меркам судебная практика по этим финансовым правонарушениям и преступлениям. А ведь с неплательщиков должны оперативно взиматься долги и штрафы, поскольку увеличение числа должников грозит стабильности не только национальной экономики, но и, как показал кризис 2008 года, мировой финансовой системе.
Между тем просроченная задолженность физических лиц сегодня уже превысила 290 миллиардов рублей, или почти 7,3% от общего объема кредитов. По прогнозам, в лучшем случае, объем просроченной задолженности вырастет в текущем году лишь на 10-15%. Однако некоторые эксперты склоняются к тому варианту, что в 2011 году снова будет популярно жаловаться на отсутствии возможностей для выплаты кредита, в результате чего до 70% реструктурированных банками кредитов могут снова стать проблемными, что с большой вероятностью приведет к очередной дестабилизации финансовой системы страны.
Школой национального спорта по бегу от уплаты кредита, надо полагать, стала популяризация мобильной связи. На сегодняшний день абоненты российских сотовых операторов в общей сложности задолжали "большой тройке" мобильных компаний более 1 миллиарда рублей. Вместо возвращения долга многие абоненты предпочитают просто выбрасывать sim-карту с отрицательным балансом. Что, впрочем, не мешает им же жаловаться на скорость развития новейших сетей российскими сотовыми операторами. "Большая тройка" пока прощает большую часть таких должников, иначе по России прокатилась бы волна коллекторского террора. Однако перед лицом любой компании в определенной момент становится дилемма: поблажки клиентам или эффективное развитие.
В области ЖКХ этот вопрос иногда касается и сферы безопасности даже тех граждан, что добросовестно оплачивают свои счета: существенная недоплата грозит прекращением поставок воды или электроэнергии. Неплатежи граждан за ЖКУ по России давно превысили 300 миллиардов рублей. Многие граждане жалуются, что им не на что оплачивать коммунальные услуги, однако менять квартиру на меньшую или более дешевую категорически отказываются. Они требуют бесплатного жилья, как социалистических государствах, но отказываются переезжать в социальное жилье. При этом параллельно идет масштабный процесс самозахватов общественных площадей в коммунальных домах и на дачных участках.
По всей видимости, здесь мы сталкиваемся с т.н. "крепостным сознанием". За 150 лет, прошедшие с отмены крепостного права, психология и жизненная философия потомков крестьян (процентная доля которых после революций и перманентного "оттока мозгов" существенно выросла) изменилась мало. Они привыкли к жесткому контролю и отсутствию вольностей также, как и к чужой ответственности за их жизни. Отсюда присущее многим россиянам мнение, что "мне все должны, а особенно государство".
Легко списать это на советское наследие, когда государство действительно заключило с народом пакт: права в обмен на заботу. Однако описанная черта еще ярче проявляется у молодых людей, которые никогда не жили в СССР. Характерный пример: молодожены из Владимира, которые, находясь в зарубежном мобильном роуминге, загрузили несколько серий популярного сериала из Интернета. Когда по возвращении выяснилось, что счет за услуги Интернет-доступа в роуминге составил более 1 миллиона рублей, насколько нам известно из материалов дела, пара отказалась как платить, так и обсуждать условия мирового соглашения.
Это уже не советское наследие, а признак незрелости общества. Человек становится взрослым с того момента, когда начинает понимать, что должен сам нести ответственность за свои поступки. Однако все чаще молодые россияне ищут виновных вокруг, а не в себе. Это состояние, которое мы сейчас называем "правовым нигилизмом", философы принимали за ад – место, где люди осуждены вечно повторять свои необдуманные ошибки. А убежденность, что все твои проблемы решит защитник в лице государства или другой силы (Интернет-сообщества, например) – признак инфантильности, зачастую сочетающейся с некоторой наглостью.
Незрелость общества наглядно демонстрирует отсутствие культуры чтения. Как показывают опросы, 19% заемщиков подписывают банковский договор вне зависимости от того все ли пункты в нем понятны, а около 11% – ставят свою подпись под документом вообще не читая его.
В России несколько лет назад был популярен юмористический поджанр: инструкции к американским товарам. Наши сограждане очень любили смеяться над их абсурдной подробностью. Смех дает иллюзию превосходства, избавляет от осознания реальности, где американцы, которые внимательно читают все глупые инструкции, успешней всех в мире защищают свои права, в то время как россияне о существовании прав и обязанностей обычно узнают по факту получения финансовых претензий за их нарушение.
Возможно, в России так слабо защищены права простых граждан во многом потому, что они сами не имеют о них представления? Очевидно одно – в России считается унизительным читать инструкции, уставы, правила. Смешной и глупый имидж чрезмерного внимания к "бумажкам" всячески распространяется на бытовом уровне. Мы мучительно ищем ответ, почему у нас никто не соблюдает даже основные нормы Конституции, почему невозможно добиться отставки высоких чинов, несмотря на самые очевидные их нарушения, откуда такая коррупция в МВД? А ведь ответ возможно прост до абсурда: просто реальные политики Конституцию не читают, также как поленились пролистать устав чиновники, милиционеры, охранники Домодедово... Если культура внимательного чтения и ответственного отношения ко всем правилам и договорам будет окончательно утеряна, нас ждут последствия пострашнее миллионного иска.
"Правовой нигилизм" проявляется не столько в сознательном нарушении прав и законов, сколько в пренебрежении знанием о них. Ведь в первом случае, нарушители стимулируют развитие контролирующих органов государства и общества, а во втором нелигитимными становятся сами законы: если о них никто не будет знать, в какой-то момент они исчезнут.
Я соболезную людям, рискующим потерять имущество из-за такой нелепости. Но и оправдать их нет никакой возможности: ни юридической, ни моральной. Очень хорошо, что история имеет резонанс. Возможно, благодаря ей еще несколько сотен людей узнают, что не обязательно играть в русскую рулетку, чтобы проверить существование смерти – достаточно прочитать об этом в специальной книжке.
