Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
Ишимское восстание 1921 года относится к тем неоднозначным явлениям раннего советского периода нашей истории, которые не допускают черно-белых трактовок, поскольку жестокости совершались с обеих сторон. Несомненен только его крупный масштаб - начавшийся в конце января 1921 года, бунт охватил обширные области Сибири, распространившись от Салехарда на севере до русских по населению областей сегодняшнего Казахстана (Петропавловска, Кокчетава и т.д.). Задачу Красной Армии облегчил тот факт, что белогвардейцы к тому моменту были разгромлены почти по всей территории Советской России, позволил властям к апрелю 1921 года подавить восстание.
Что это было? Советская историография застойного периода давала на этот вопрос классовую оценку - "кулацко-эсеровский мятеж". В конце восьмидесятых и начале девяностых годов распространилась диаметрально противоположная оценка - происходившее в 1921 году объявляли "народным выступлением" против злодейской продразверстки и коммунистической диктатуры.
На самом деле обе эти трактовки составляют лишь части той сложной мозаики, которую представляло это восстание и аналогичное ему крестьянское выступление в Тамбове.
В восстании действительно участвовали среди прочих и эсеры, и зажиточные крестьяне. Но основную массу восставших составляла беднота и разорившиеся в результате продразверстки середняки - и вот об этом советская историография предпочитала не говорить. Как и в случае с Кронштадским мятежом того же 1921 года, среди восставших было много бывших революционеров, а подавляли оба мятежа войска под командованием бывших кадровых офицеров царской армии. Частично права и "антисоветская" версия - восстание действительно было ответом на продразверстку, то есть тотальное изъятие продуктов питания и даже семенного фонда, достигшее своего пика в Сибири летом и осенью 1920 года (путем изъятия "излишков" у сибиряков Ленин надеялся накормить Поволжье и армию).
Но назвать восставших носителями спасительных для России демократических начал тоже ни в коем случае нельзя. В период экспансии зоны восстания в феврале 1921 года под горячую руку повстанцев попадали не только семьи коммунистов. Озверевшие мужики насиловали телеграфисток, учительниц, с подозрением смотрели на всех городских, особенно на людей интеллигентного вида в очках. Ну а месть коммунистам была и вовсе страшной: чтобы истребить "комиссарово семя", беременным женам совработников вспарывали животы, на трупы с выпотрошенными кишками вешали таблички "Продразверстка выполнена полностью" и творили другие страшные зверства.
Эхо тогдашних жестокостей не давало о себе забыть и впоследствии. "Красный террор" в отношении бывших повстанцев продолжался в течение всего периода двадцатых годов, а потом вернулся страшным образом в период массовых репрессий конца тридцатых.
Нет сомнения, что Ишимское и Тамбовское восстания вынудили большевиков проводить более реалистическую политику, заменив весной 1921 года продразверстку продналогом. Но о более долговременных и, по сути, трагических последствиях этих выступлений тоже не стоит забывать. В Тамбове и Ишиме против советской власти пошли уже не "бывшие", составлявшие костяк белых армий, а российский середняк, до этого относившийся к советской власти нейтрально-положительно.
Выход этого персонажа на историческую сцену надолго напугал большевиков, впоследствии в сталинскую эпоху приложивших большие усилия к его "ликвидации как класса" (как известно, вместе с "кулаками" в тридцатые годы были "ликвидированы как класс" и середняки). Именно после восстаний 1921 года крестьяне и особенно казачество (а немалую часть участников Ишимского бунта составляли как раз казаки) окончательно попали в сознании советских чиновников в состав враждебного "мелкобуржуазного элемента".
Вот характерный отрывок из доклада председателя Кокчетавской революционной "тройки" Омскому губкому РКП(б): "Я противник каких бы то ни было насилий в политической борьбе, всегда отказывался работать в ЧК и трибуналах, но теперь дошел до того, что подписываю приговоры о расстрелах, и у меня рука не дрожит… Казачество кокчетавское надо раз и навсегда ликвидировать, иначе здесь спокойно не будет". За "мелкобуржуазный элемент" большевики и взялись как следует во время коллективизации 1930-1933 годов.
Если же говорить об уроках тех событий для сегодняшнего дня, то их не так мало, как может показаться. Несчастья с продразверсткой начались после разрушения продовольственного рынка, изначально вызванного еще тотальным переводом российской промышленности на выпуск военной продукции в 1915-1916 годах. Надежды российских демократов на "народную самоорганизацию в кризисных условиях" также были окончательно похоронены во время погромов, устроенных восставшими крестьянами в 1921 году.
Стабильный рынок и просвещенная власть, купирующая всякие попытки "революционного творчества", - вот необходимые элементы для демократического развития России.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
