Наталья Иванова-Гладильщикова, для РИА Новости.
В январе Москву потрясла невероятная новость: впервые за 20 лет не получили аккредитацию две столичные школы. В одной из них ученики показали крайне низкие результаты. Что за этим стоит: проявление беспокойства за качество образования или стремление решить какие-то другие более важные для страны задачи?
История вопроса
Ставшую в одночасье знаменитой московскую школу № 874 не закрыли, а, уволив директора, присоединили к Центру образования № 97. За последние три года из стен этого учебного заведения вышли два золотых и один серебряный медалист, 98% выпускников поступают в вузы, среди которых МЭСИ, МГУ, Академия ФСБ, МГИМО, Бауманка... Вроде хорошая школа. Но с контрольной работой по математике в 9-м классе здесь не справилось более 50% учеников, по русскому языку – 62%, по химии – 68%, а по английскому – почти 70%.
Как сказал РИА Новости директор Центра образования № 109 Евгений Ямбург, судя по сюжету об этой школе, который он увидел по телевидению, дети из 874-й – вполне нормальные, просто разгильдяи. Конечно, в том, что их не заставили учиться, есть вина администрации школы. Но были и объективные причины неудачи. В течение полугода директор не контролировал школу: был на больничном в связи с инсультом. Учителя, которые вели проверявшиеся предметы, работали в школе лишь полтора-два месяца. И педагоги эти – не москвичи.
Ситуация – типичная для столицы: из-за нищенских зарплат в провинции (высшая категория – 5 тысяч рублей) учителя из глубинки приезжают в Москву и работают в школах вахтовым методом. Их с удовольствием берут, если возникает дыра в штате. Но менталитет у столичных детей другой, они могут и подсмеиваться над учителем-провинциалом; с такими школьниками надо уметь работать.
Другую школу-неудачницу (№1431) ни к кому не присоединили, а просто лишили статуса "Центр образования". И отнюдь не из-за плохих результатов учеников. Как рассказал РИА Новости завуч этой школы Сергей Заболотный, дети, написав тесты по трем предметам, показали средние по Москве результаты, а по физике – лучшие по округу. Но проверяющих не устроили документы, подтверждающие статус Центра образования.
Почему закрывают школы
Интересно, что гонениям подверглись школы, имеющие повышенное финансирование. Центры образования имеют 15-процентную надбавку, дети получают двухразовое бесплатное питание. Школы здоровья, создававшиеся для детей с хроническими заболеваниями, предоставляют все условия для укрепления здоровья. Финансируются они из расчета 112,2 тысяч рублей на одного учащегося в год (обычные школы – 63,1 тысячи рублей). Теперь уже бывший Центр образования №1431 сотрудничает с Институтом коррекционной педагогики РАО. Там есть классы для учеников с общим недоразвитием речи 3-4 уровня. С ними занимаются логопеды, психологи.
Понятно, что в условиях перехода на подушевое финансирование содержать такие школы дорого и невыгодно. С 1 сентября 2011 года в Зеленограде, например, должны закрыться три начальные "школы здоровья" и школы для "трудных" подростков. Уничтожение таких "малокомплектных" городских школ, судя по всему, будет происходить по всей стране.
Десять ошибок вместо шестидесяти – это победа
По мнению директора Центра образования №109 Евгения Ямбурга, школ, которые не смогут подтвердить аккредитацию, будет много. И не потому, что они плохие, а потому что оценивают школы, мягко говоря, некорректно.
Огромное количество ребят не в состоянии освоить школьный стандарт.
По данным Российской Академии наук, сегодня до 80% детей рождаются с проблемами развития: с синдромом дефицита внимания, гиперактивности, дислексии, дисграфии, минимальными мозговыми дисфункциями…
Вырастает нормальный, интеллектуально сохранный ребенок. Алгебру, например, замечательно усваивает, а геометрию – хоть кол на голове теши. У него нет пространственного мышления. Этот предмет он не освоит никогда.
Или другой пример, приведенный Евгением Ямбургом: "Предположим, я взял девочку в 5-й класс: у нее дислексия и дисграфия. Она делает на входе 60 ошибок: переставляет слоги, пропускает буквы. С ней должен был вовремя, еще в детском саду, работать логопед. А его не было. Но на выходе из школы, ценой применения специальных методик, мы добиваемся того, что она делает не 60, а 10 ошибок. Это огромный личностный рост ребенка и труд педагога. Но с точки зрения сдачи экзамена 10 ошибок – это все равно неуд". И школа с такими результатами все равно окажется отстающей.
И с дислексией, и с дисграфией можно работать. Просто для этого нужны большие деньги и силы. Так, в Центр образования Ямбурга берут детей с детского сада. Если в возрасте трех лет дефект зафиксировать, к шести годам его можно исправить, говорит педагог. Но для этого нужны психологи, дефектологи. "А в связи с оптимизацией расходов, - поясняет Евгений Ямбург, - с переходом на подушевое финансирование, везде сокращаются психологи, дефектологи. Денег нет. Страна становится все более больной, а мы экономим на спичках. Чтобы потом в тюрьмы отправлять тех, кто отбился от рук".
Именно из-за того, что в школах – разный контингент детей, нельзя так, как сегодня, проводить их аккредитацию и аттестацию учителей, считает собеседник РИА Новости. "Если это элитная гимназия в центре Москвы, куда набраны сохранные, способные дети, и они не освоили программу, то таких учителей надо гнать в шею. А если эта школа – рядом с Черемушкинским рынком, и туда в 9-10-й классы пришли дети гастарбайтеров, плохо говорящие по-русски, они не освоят программу никогда", - считает Ямбург.
Поэтому оценка деятельности школы должна складываться с учетом того, сколько там детей с краткосрочной памятью, с дислексией, сколько тех, для кого русский язык – неродной… Но никто этим не занимается. Ведь для содержания таких служб тоже нужны большие деньги.
Вот и получится, что руководство школ, где учатся "некондиционные" дети, будут снимать с работы, а школы лишать аккредитации. Ведь, как сообщил новый глава Департамента образования Москвы Исаак Калина, к директорам школ, которые не будут показывать хорошие результаты, "будут приниматься меры". А глава пресс-службы того же департамента Александр Гаврилов сказал РИА Новости, что теперь, не дожидаясь сроков аттестации, округа должны выявить школы, находящиеся в зоне риска: "Всем известно, какие школы слабые, а какие – сильные. Проведут внеплановые срезы знаний. И если найдутся слабые школы, с ними что-то сделают".
Взят курс на укрупнение учреждений образования: школа, где учатся 300 детей, с точки зрения подушевого финансирования себя не окупает. Невыгодно все, что дорого. Потому – в зоне риска Центры образования, школы здоровья, гимназии и лицеи, малокомплектные школы и школы со сложным контингентом детей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
