Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости
Давос-2011 начинает работу 26 января под лозунгом «Общие нормы для новой реальности». Под новой реальностью, очевидно, подразумевается сонм проблем, обнажившихся в ходе кризиса 2008-2009 годов, а вот никаких общих норм для этой реальности пока нет. И можно с уверенностью сказать, что ни на форуме, ни после него выработать их не удастся. В мировой экономике идут серьезные воспалительные процессы, а у многочисленных докторов на руках пока, разве что, жаропонижающее. К тому же кризис вроде как миновал, так зачем ворошить больные темы?
Хорошо забытое старое
Вообще-то Давос не площадка для принятия официальных решений, а место, где генералы мировой экономики и политики, образно говоря, сверяют часы. Однако мнения, высказанные на форуме, нередко ложились в основу важнейших международных экономических и политических решений. Но по мере того, как элитарный клуб превращается в вечеринку «для всех», он утрачивает роль места, где принимаются неформальные решения, способные влиять на судьбы мира. Это закономерный процесс – в разгар кризиса флагманам мировой экономики очень хотелось поделиться ответственностью с другими государствами, пришлось звать в «элитную тусовку» и тех, чья роль в мировой экономике, пока, скажем так не слишком велика.
Но это лишь часть проблемы, возможно, не самая главная.
А главная заключается в том, что все эти макроэкономические дисбалансы, риски финансовых пузырей, о которых говорится в ключевом докладе под названием «Глобальные риски – 2011, издание шестое», по сути, являются неотъемлемой частью архитектуры мировой экономики, и полностью устранить их - значит демонтировать всю миросистему. Кто ж на такое решится! Остается искать новые способы консервации проблем, перекладывая их на плечи будущих поколений.
Потому сегодня «вдруг» и обнаруживаются проблемы, которым на самом деле не один год, а подчас не одно десятилетие. В «Глобальных рисках – 2011» говорится о пяти формирующихся рисках, которые предстоит отследить, среди них дефицит ресурсов, накладывающий «жесточайшие ограничения» на экономический рост и высокий прирост населения в слаборазвитых регионах, который может привести к возникновению «демографических бомб».
Позвольте, но эти проблемы были описаны еще в начале 70-х годов прошлого века в «Пределах роста» Медоуза и Форестера. Этот доклад с говорящим названием произвел эффект разорвавшейся бомбы: ученые, политики и экономисты наперебой обсуждали, как избавить экономику от возможных экологических, ресурсных и прочих ограничений.
«Пузырь» вместо пределов
Как устранить пределы роста совсем, экономисты не придумали, зато нашли способ компенсировать истощение природных, трудовых и иных ресурсов в развитых странах. Достаточно «перекинуть» проблемы из одной части планеты в другую – в Азию, например. Вместе с производственными мощностями, разумеется. Это и называется глобализацией. Правда, с уходом старых проблем возникли новые: удаление производителя от потребителя потребовало создания мощнейшей транспортной инфраструктуры, а удлинение товарных цепочек повлекло за собой стремительный рост монетизации экономики. Возникла та самая финансовая надстройка, которую нередко называют одним из главных факторов риска. Естественно, чем больше ликвидности в финансовых институтах, тем сильнее колебания средств. А деньги, накопленные в финансовом пузыре, многократно превышают средства в реальной экономике.
Многим это не по душе, но это неотъемлемая часть современной экономики? Возможно, поэтому авторы «Глобальных рисков», с одной стороны, говорят об исчерпании возможностей мировой экономики, с другой - призывают ни в коем случае не допустить отхода от глобализации. Последняя многими воспринимается уже не как инструмент по зарабатыванию денег, а как главная ценность современного общества.
Есть в запасе десять лет
Впрочем, глобальные темы, скорее всего, будут лишь обозначены, а дебаты развернутся вокруг тем более приземленных. Заместитель директора Института Дальнего Востока (ИДВ) РАН Андрей Островский уверен, что одной из проблем, которая непременно будет обсуждаться в Давосе, станет ревальвация китайского юаня, на чем давно настаивают Соединенные Штаты. К этому Америку побуждает огромный торговый дефицит. Сильный юань Китаю не выгоден – это ударит по экспортным отраслям, основе китайской экономике. Кроме того, усиление китайской валюты, по мнению г-на Островского, привлечет в страну спекулятивный капитал со всего мира, что чревато дополнительными проблемами.
Проблемы в китайской экономике не нужны никому, и прежде всего самим США – альтернативы китайскому импорту пока нет, попытки обойтись без него повлекут резкий рост цен в магазинах и недовольство американского населения.
Россия тоже заинтересована в стабильной, быстроразвивающейся экономике КНР. Начав в середине 90-х импортировать нефть, Китай помог разогнать мировые цены на «черное золото». Поскольку экспорт углеводородов является главным драйвером российской экономики, поэтому успехи Китая - это и наши успехи.
Конечно, Россия не раз декларировала намерение уйти от сырьевой зависимости. Зарубежные эксперты, как правило, благосклонно воспринимают заявления российского руководства о построении инновационной экономики. Российские специалисты в этом вопросе куда осторожнее. «Мы ничего не сделали в этой области, - считает профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Леонид Григорьев. – Признак ухода от нефтяной зависимости не программа, речь или строительство одного предприятия, а массовое создание высокооплачиваемых рабочих мест для высококвалифицированных специалистов». В этом направлении дела идут не ахти.
Наряду с плохой новостью есть и хорошая – замдиректора ИДВ уверен, что в ближайшие 10 лет китайская экономика продолжит расти темпами 8-10% в год, а значит Россия в роли поставщика сырья сможет чувствовать себя вполне комфортно.
