Мы оставили англосакса Зевульфа на берегу моря, совсем близко от цели его путешествия, взирающего на жертвы беспощадной бури, погубившей сотни паломников и разбившей в щепки доставивший их на Святую Землю корабль. Однако злоключения паломников обычно не завершались морскими "приключениями". Летом 1102 года дорога к Иерусалиму была усеяна "бесчисленным количеством человеческих тел, совершенно растерзанных дикими зверями, лежащих на дороге и возле дороги". Зевульф поначалу был удивлен тем, что тела христиан были брошены без погребения, но вскоре перестал удивляться: "там совсем нет земли, а раскопать скалу нелегко; но даже если бы там была земля, кто был бы так глуп, что покинул бы своих спутников. Ибо сарацины устраивают засады христианам, прячутся в горных ущельях и в скалистых пещерах, бодрствуя днем и ночью".
Зевульф путешествовал по Палестине в самый разгар крестоносного движения, одной из целей которого, провозглашенных Папой Урбаном II на соборе в Клермоне (1095 года), как раз было обеспечить безопасность паломников. Речь Папы прерывалась возгласами: "Так хочет Бог!" и, по мнению многих, была "наиболее эффективной во всей европейской истории". Она не только заразила своим порывом огромное количество людей: от Италии до Скандинавии, от нищего до знатного рыцаря, не исключая женщин и детей (печально известный детский поход 1212 года), но и определила главную идеологическую концепцию Европы на целых четыре века.
Что касается Первого крестового похода, то, как пишет русский историк Васильев, в течение этих 50 лет "экономические, религиозные и все культурные аспекты европейской жизни изменились радикально. Новый мир был открыт для Западной Европы".
Речь Урбана можно назвать манифестом, нашедшим отклик в самой глубине сердца западной цивилизации. И манифест этот был, конечно, намного шире уже приевшегося лозунга "борьбы с неверными". Поэтому он заслуживает особого внимания.
"Земля эта, которую вы населяете, - говорил Урбан, - сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, она стеснена вашей многочисленностью, обилием же богатств не преизбыточествует и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга кусаете и пожираете, ведете войны и наносите друг другу множество смертельных ран. Пусть же прекратится ваша ненависть, пусть смолкнет вражда, утихнут войны и заснут всяческие распри и раздоры. Становитесь на стезю Святого Гроба, исторгните землю эту у нечестивого народа, покорите ее себе. Земля эта, как гласит Писание, течет медом и млеком. Иерусалим - это пуп земли, край, плодоноснейший по сравнению с другими землями, он словно второй рай. Он жаждет освобождения и не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку". Благословляя Крестовый поход, он воскликнул: "Кто тут обездоленный и бедный, там будет радостный и богатый!" По свидетельству современников, люди слушали, затаив дыхание.
Самое поразительное в папской речи было решительное, роковое для римско-католического мира сплетение мистического с материальным, экзальтированного с приземленным, внешне "христианского", но не соответствующего не только духу, но и букве евангельской проповеди. "Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать", - обличает своих учеников Христос, пожелавших в какой-то момент низвести огонь на "неверных" самаритян, уничиживших и изгнавших Христа.
Уже на закате крестоносного движения, унесшего сотни тысяч жизней, обездолившего многие земли Европы и не принесшего ни "меда", ни "млека", некий юродивый встретит в походе Карла VII и скажет ему, что лучше бы королю заняться устроением вверенной ему земли и лечить ее болезни, чем защищать то, что Господь может защитить и без него. Но это будет намного позже 1102 года...
Нередко тех, кто знакомится с русскими летописями, приводит в недоумение тот факт, что столь грандиозное событие в Европе не нашло практически никакого отражения у летописцев. И ведь это при том, что Русь была неплохо осведомлена о европейских событиях. А новгородские люди даже сопровождали крестоносцев в их походах. В 1102 году умер от ран известный крестоносец Гуго Великий - сын короля Франции Генриха I и Анны Ярославны. Владимир Мономах был женат на английской принцессе Гите, дочери короля Геральда.
"Игнорирование" летописцами столь знаменательных событий станет тем более непонятным, если согласиться с оценкой Ключевского: "Почти двухвековая борьба Руси с половцами имеет свое значение в европейской истории. В то время как Западная Европа крестовыми походами предприняла наступательную борьбу на азиатский Восток… Русь своей степной борьбой прикрывала левый фланг европейского наступления, но эта историческая заслуга Руси стоила ей очень дорого: борьба сдвинула ее с насиженных днепровских мест и круто изменила направление ее дальнейшей жизни".
Так почему же русские летописи молчат о крестовых походах, потрясших христианский и исламский миры, внесших столько перемен в жизнь Европы, Востока и самой Руси?
(Продолжение следует)
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
