Принцип "первый срок работаешь на второй, второй - на историю" действует в США жестче, чем в других странах: Обама еще не перевалил на вторую половину своего первого президентства, а наблюдатели уже оценивают, какое наследство он оставит стране.
В Америке медленно, но необратимо начинается подведение итогов президентства Обамы и подготовка к будущим выборам. Через неделю у Обамы - два года в офисе. Он пробудет в Белом доме еще столько же в рамках первого президентского срока и, если не произойдет ничего экстраординарного, переизберется на второй. То есть проведет суммарно в Овальном кабинете еще шесть лет.
Но политическая система в США такова, что позволяет политику наслаждаться собственными победами максимум год после выборов. На второй год начинается хладнокровный анализ того, что политик делает, и каким в этой связи предстает его будущее.
По каким параметрам оценивают Барака Обаму? Во-первых, внутреннее состояние дел, прежде всего, экономика и борьба с кризисом. В последнее время возникает тема миграции; она будет нарастать, в том числе, после трагедии, произошедшей несколько дней назад в Аризоне с членом Конгресса Габриэль Гиффордс. Во-вторых, состояние внешней политики, роль и место США, взаимоотношения с миром (в частности, еще не педалируется, но уже обсуждается то, что Обама не смог выполнить обещания и закрыть Гуантанамо; скоро наверняка начнется более детальное рассмотрение хода операции в Афганистане).
Наконец, - и это, видимо, самый непростой критерий, - можно ли в будущем отнести действующего президента к выдающимся фигурам, поставив в ряд с такими столпами американской истории, как Линкольн, Рузвельты, Рейган? Иными словами, совершит ли действующий президент поступок, который окажет значительное влияние на ход истории и целые поколения американцев. Почему, к примеру, в этом ряду Рейган? Считается, что именно он переломил "государственническое" наследие в экономико-политической структуре Америки, оставленное Ф. Д. Рузвельтом, уменьшив объемы государства и обеспечив бурный рост американской экономике.
В первый год президентства Обамы, велись дискуссии, на кого он больше похож, - на Линкольна или Ф. Д. Рузвельта. Про Линкольна, великого объединителя Севера и Юга, не допустившего раскола страны, положившего конец рабству, вспоминали не без подачи самого Обамы, который во время инаугурации даже использовал Библию Линкольна, да и в последующих шагах старался быть в образе человека, пришедшего объединить нацию, подавленную или раздраженную Бушем.
Но вскоре оказалось, что проблемы примирения менее важны на фоне экономической депрессии. И начались дискуссии, похож ли Обама на Франклина Рузвельта, покончившего с хаосом рынка и поставившего экономику под бдительное регулирование государственными институтами.
Утверждение "то, что европейцы называют правительственным механизмом, замечательно в Америке только своим отсутствием" было верно для США с момента создания и до 40-х годов XX века. Многие исследователи полагают: именно Рузвельт завершил эпоху "свободного рынка Адама Смита", который якобы сам все отрегулирует, доказав необходимость государственного присмотра за экономикой.
С тех пор и идут в США нескончаемые споры о том, каким этот присмотр должен быть. Экономические шаги администрации Обамы в разгар кризиса, повышение регуляторных функций государства в финансовой сфере, наконец, медицинская реформа, собственно, и породили сравнения Обамы с Рузвельтом, фигурой однозначно великой, но неоднозначно воспринимаемой именно с точки зрения экономической политики. Непросто сказать, сколько в последующем, послевоенном возвышении Америки заслуг Рузвельта, а сколько - законов и последствий самой войны.
Как следствие настороженного отношения американцев к государству - уменьшение восторгов по поводу Обамы и победа на недавних выборах в Конгресс значительного числа республиканцев.
Притом что республиканская партия - тут все сходятся во мнении, включая самих консерваторов, - продолжает находиться не в лучшей форме и не имеет явного, яркого, перспективного лидера. А потому - тут уж совсем обидно для Обамы - это может сыграть на руку демократам на выборах 2012 года. То есть получается, что если Обама и выиграет второе президентство, то не столько потому, что сам так хорош, сколько потому, что у республиканцев дела плохи.
Дополнительным поводом для обсуждения заслуг Обамы стал его предновогодний налоговый компромисс с республиканцами. Выбор, надо сказать, был невеселым: либо отменить налоговые льготы для обеспеченных, либо еще больше увеличить дефицит бюджета, что обернется новыми сокращениями госрасходов, что, в свою очередь, опять же не добавит популярности Белому дому. Но это бы еще ладно: получается, какой бы шаг Обама ни предпринял, это непременно не понравится той или иной группе истеблишмента или избирателей. То "ортодоксальные" демократы не в восторге от налоговых послаблений богатеньким, то "ортодоксальные" консерваторы негодуют против медицинских послаблений бедненьким.
Президенту - и вторую половину срока особенно - придется искусно балансировать между совершенно противоположными взглядами в стране и, как следствие, в Конгрессе, между разными позициями коллег-демократов и все время искать компромиссы, выслушивая обвинения за них же.
И при этом думать о том, каким он останется в истории. Вряд ли сам Обама удовлетворится лишь фразой о "первом президенте-афроамериканце". Это казалось супердостижением два года назад. Но единожды произойдя, уже не воспринимается нацией как нечто экстраординарное.
Скорее, наоборот - совершив этот кульбит и придя в восторг от собственного свершения, нация теперь ждет ответных достижений от того, кого она вознесла. И достижения эти будут оцениваться уже не по цвету кожи. Как говорил историк, американцы считают, что настоящим президентом становится только тот, у кого есть идеалы и великие цели.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
