Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Двадцать лет назад, 21 декабря 1990 года появилось на свет средство массовой информации с характерным, символическим и знаковым наименованием - "Независимая газета". Она была не первым и не единственным изданием, не зависевшим на тот момент ни от каких властных структур. Просто газета с особой демонстративностью об этом заявляла. И осталось одной из немногих, доживших до наших дней.
Да, вернее, не просто из немногих, а всего из двух. Кроме "Независимой" сохранился еще только "Коммерсантъ", который был основан годом раньше, еще до официальной отмены цензуры и принятия знаменитого прогрессивного Закона о СМИ. Еще из тех, "рожденных революцией" изданий до сих пор существует "Российская газета", но она с самого начала была государственной, учрежденной Верховным Советом тогда еще РСФСР. Все остальные новые газеты и журналы, возникшие на излете перестройки, в "допутчевый" период, не выдержали испытания рынком.
Газета для интеллигенции
В декабре 1990 года никакой "невидимой руки рынка" еще не было, хотя тот же "Коммерсантъ", тесно связанный поначалу с Союзом кооператоров, и его журналисты приложили немало усилий для того, чтобы эта "рука" выросла. Конечно, не их вина, что "рука" оказалась чересчур жесткой и взяла за горло некоторых их коллег. Но вот в этой самой "рыночности" заключалась принципиальная разница между двумя независимыми - без кавычек - газетами.
"Коммерсантъ" или просто "Ъ", как они любят себя обозначать, был коммерческим изданием, четко ориентированным на нарождающийся бизнес. Людям, не интересовавшимся работой бирж и толком не знавшим, что такое, например, ставка рефинансирования, там можно было почитать от силы две-три полосы. Все остальное выглядело, как китайская грамота. "Независимая" позиционировала себя как газета для чтения и газета для интеллигенции.
Установка выполнялась тоже демонстративно и с определенным эстетическим размахом. Это могло бы превратить газету в элитарное издание для немногих интеллектуалов. Но в то время самая широкая публика читала все неказенное и неофициозное, все, что отличалось от привычно суконной советской прессы. Оголодавшие от многолетнего недостатка информации и аналитической мысли люди накидывались на любое живое, свободное печатное слово.
Тем более что в "Независимой газете" было что почитать. Она породила и вырастила целый лес золотых перьев. Там начинали и за двадцать лет через ее редакцию прошли не менее половины всех ведущих российских, да и не только российских (многие сейчас активно трудятся в бывших союзных республиках) журналистов, которые затем разлетелись-разошлись по самым разным, в том числе полярно противоположным флангам и идейным лагерям.
Но в 1990-1991 годах они все вместе прокладывали новый курс, причем не только в журналистике. В то время независимая от государства пресса не могла не быть оппозиционной. И она неизбежно, хотя иногда невольно, занимала позиции в политической борьбе. Даже если кому-то из главных редакторов хотелось оставаться или производить впечатление, будто они остаются над схваткой - ничего из этого не получалось. Все равно приходилось, извините за советский штамп, "лить воду на чью-то мельницу" - или агонизирующую союзную, или на набирающую силу российскую, как и других охваченных центробежным процессом республик.
Вошла в историю
Ситуация обострилась до крайности 19 августа 1991 года. Всем журналистам поневоле пришлось выбирать свою сторону баррикад. Да многим и не оставили выбора. "Независимая газета" попала в число изданий, запрещенных ГКЧП, и тогда окончательно вошла в российскую новейшую политическую историю.
В газете за все время ее существования успело поработать столько известных авторов, что весь их список займет слишком много места. Но одну журналистку невозможно не упомянуть. Это Татьяна Малкина. В 1991 году она была корреспондентом отдела политики "Независимой". И проснулась знаменитой после того, как задала на пресс-конференции участников ГКЧП вопрос: "Понимаете ли вы, что сегодня ночью вы совершили государственный переворот?" После чего предложила вице-президенту СССР Геннадию Янаеву выбрать историческую параллель - с 1917-м или с 1964-м годом, когда от власти был отстранен Хрущев.
Пресс-конференция транслировалась в прямом эфире. Между прочим, уже сам этот факт свидетельствовал о победе "нового мышления", провозглашенного Михаилом Горбачевым, которого в те дни фактически временно отстранили от власти. Однако отстранившие генсека и президента СССР путчисты уже никак не могли обойтись без мероприятия, традиционного для стран с устоявшейся демократией, и вообще без попытки медийного оформления своих действий.
Тогда у зрителей, прильнувших к телеэкранам, прежде всего, захватывало дух от смелости юной журналистки. В самом деле, для того, чтобы задать такой вопрос, требовалась отвага на уровне "безумства храбрых". Но уже теперь, ретроспективно, становится ясно, что это был момент слабости "грозного" ГКЧП.
Что же это за бессильная "хунта", на пресс-конференцию которой является корреспондент запрещенного издания, произносит слова "государственный переворот" и... Никаких последствий! Только вялые неубедительные оправдания Янаева, формального лидера путчистов, объявленного исполняющим обязанности главы государства. Более того, в памяти остался не его ответ на дерзкий вопрос, а его беспомощно трясущиеся руки.
Но обо всем этом легко рассуждать задним числом. 19 августа 1991 года еще никто не понимал, что, как написано у Роберта Бернса в переводе Самуила Маршака, "мятеж не может кончиться удачей". Было ощущение, что борьба только начинается, впереди решительные и продолжительные бои, и еще неизвестно, чем и когда они закончатся. Для "Независимой", как и еще для десяти изданий, объединившихся в "Общую газету", это был звездный час.
Час тот пробил и миновал. А затем наступили будни.
"Независимая газета" выходит по-прежнему под старым названием, хотя времена, конечно, принципиально изменились.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
