Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА Новости.
Было бы немного легче, если бы все это - огонь на Манежной и прочее - было связано исключительно с футболом и производными от болельщицкой необузданности. Тоже плохо, но все же лишь хулиганство. А тут все явно глубже. Дело-то уже в ином: тут явно дошло до критического: "кто в доме хозяин?". А отсюда всего несколько шагов до "обрыва" (и в России, и ответного - на Кавказе). Хорошо, если не дойдем.
Причем не в одиночку, а коллективно. Ведь в Европе, если хорошенько разобраться, в последнее время почти у каждого был свой "Манеж", наподобие недавнего российского "бунта" у стен Кремля. Разница только в масштабах и в видимых причинах подобного рода выбросов радикальных настроений.
Например, в Британии на той неделе бунтовали студенты, недовольные повышением платы (втрое!) за обучение. Тоже бились с полицией, жгли шашки и кидали камни. Попортили даже машину наследника престола принца Чарльза. Он морально пострадал "заодно" с правительством, как часть истеблишмента.
Смотреть фотоленту "Бунтующий Лондон: учащиеся выступили против образовательной реформы" >>
На Манежной и на Ленинградском безобразничали в защиту судебной справедливости. Это тоже против истеблишмента, поскольку у нас все несправедливости от него. Тех, кто участвовал, можно, конечно, разбить на группы, подгруппы, сегменты - на болельщиков, обманутых, заблуждающихся, спровоцированных, на неболельщиков, на провокаторов, погромщиков, зачинщиков, исполнителей и пр. Но это ровным счетом ничему не поможет.
Можно представить, что было бы, скажем, во Франции, или в Британии, или в Германии, если бы там произошло нечто подобное тому, что послужило причиной для последнего выброса радикальной энергии в районе Ленинградского шоссе, на Манеже и в московском метро. Нечто похожее (только речь шла о погибших черных парнях) случилось примерно три года назад во Франции, и там почти неделю горели иммигрантские пригороды.
Европейский радикализм, как всегда было и будет с любыми радикальными феноменами, это явление периодически умирающее и возрождающееся. Почти птица Феникс, только с кирпичами, дымовыми шашками, "коктейлями Молотова", масками и кулаками. Иного, естественно, и быть не может, поскольку максимализм требований и раскаленность протестных действий свойственна только молодежи - как главной исполнительнице. Хотя бывают и исключения в виде зрелых идеологов ультра-протестности.
Что нас отличает от Европы
Наш российский радикализм, с какой стороны не возьми, есть самый молодой в современной Европе. Со своими болезнями роста. Наивно думать, что он произрастает сам по себе, без "полива" сверху, из властной вертикали и политической надстройки.
Но, тем не менее, он отнюдь не самый воинственный, хотя дело к этому явно идет. И если все пойдет так, как сейчас, то дойдет до большой беды: тут надо бы помнить, что российская толерантность, конечно, гуттаперчива. Но после определенного предела растяжимость превращает материал в этакий нитроглицерин, и все может взорваться от тихого сотрясения. Бывало такое в истории.
Если взять любой, даже самый неполный перечень ультра-правых, радикальных, националистических группировок, коих множество "развешено" в Интернете, то в любом из таких списков Россия оказывается на первом месте. У нас таких группировок, партий или объединений за полдюжины. Ближе всего стоят Германия (одна из самых мусульманских по числу иммигрантов стран Европы) и Индия - государство невиданной мультирелигиозности и мультикультурности. Хотя, конечно, если мерить по процентному отношению к численности населения, то, как это ни странно, верх вполне может одержать Швейцария. У нее объединенных в группы носителей внесистемных политических убеждений столько же, сколько, скажем, в США. Швейцарский радикализм, правда, имеет свое "швейцарское лицо". В единственной в Европе стране прямой демократии (все важнейшие проблемы выносятся на общенациональный референдум) трудно быть воинствующим радикалом по образу британских или немецких ультра или анархистов.
Европа, по большому счету, прошла через то, что происходит у нас сейчас, где-то в середине - конце 70-х прошлого века. Самый типичный пример здесь - консервативная и выдержанная, старая "добрая Англия". Весь конец 70-х тут бесчинствовал ультраправый Национальный фронт, были битвы и "городские войны" с кровью, дымом, пожарами, ранеными и убитыми.
Одна общая болезнь
Политкорректность - странная штука, увлечение которой иногда может привести к результатам, обратным предполагаемым. Если бояться называть вещи своими именами и доводить политкорректность до абсурда.
Болезнь-то, в общем, у нас с Европой одна, только проявления отличаются кое-какими нюансами, и началась эта болезнь в Старом Свете гораздо раньше. И лекарств там больше. В Европу всегда было встроено множество клапанов для "спуска пара", снятия "внутреннего напряжения". Коих в России, увы, пока нет.
Во-первых, там более отлажена судебная система, развита законопослушность граждан и отсутствует денежная или коррупционная составляющая "закрытия дел", которая так явно проявилась, скажем, в станице Кущевской. Через эту отлаженность напряжение снимается и не достигает критических величин.
В России до этого тоже еще не дошло, хотя если мы и дальше будем считать всех выходящих на улицы "погромщиками", "провокаторами", расистами, неофашистами и громилами, то до синтеза мультипричин недовольства в нечто единое и взрывоопасное может остаться не так уж и далеко. Мы все будто живем на одном большом складе бинарных боеприпасов разных видов и наполнения, где перегородки между компонентами уже дошли до предпоследней (если не последней) стадии эрозии, а их все закрашивают краской снаружи. Милиция действовала профессионально, в рамках закона, выдержанно…
Грустно это все слышать: сделали что могли, профессионализм, выдержка. О каком, собственно, профессионализме (милиции, МВД, политики, всей "вертикали") можно говорить, когда битвы случаются уже на центральных улицах (Ленинградский проспект) и у стен Кремля. ОМОН на центральных площадях - это уже скальпель, а не профилактика. Когда демонстрации возникают так часто и в таких масштабах, что их приходится "ампутировать" штурмовыми отрядами полиции, то здесь уже вина лечащих, а не инфекции.
Маргарет Тэтчер, между прочим, когда пришла на премьерство в Британии в мае 1979-го, начала среди прочего ставить под контроль (отнюдь не запрещать) иммиграцию и требовать жесткого соблюдения законов. Ее поддержали отчасти и за это. И Национальный фронт утратил влияние на недовольных как раз по этой причине. Это было как раз то, что не дало развиться ультранационализму в большое неофашистское зло.
У нас в связи с последними событиями стали частенько вспоминать Джорджа Бернарда Шоу и его знаменитое: "Здоровая нация так же не замечает своей национальности, как здоровый человек - позвоночника". Все точно. Только цитата обрезана. Большой умница Бернард Шоу в той же фразе сказал вот еще что: "Но если вы подорвете ее национальное достоинство, нация не будет думать ни о чем другом, кроме того, чтобы восстановить его. Она не станет слушать никаких реформаторов, никаких философов, никаких проповедников, пока не будут удовлетворены требования националистов. Она не будет заниматься никакими делами, сколь неотложными они ни были бы, кроме дела воссоединения и освобождения".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
