Раскрепощение общества было основной задачей "Московских новостей" ("МН"), считает главный редактор журнала "Огонек" Виктор Лошак. В 1986 году он пришел работать в газету репортером, а в 95-ом возглавил издание. В интервью РИА Новости Лошак рассказал, как выстраивались отношения у руководства газеты с властью, из-за какой публикации хотели прикрыть "МН" и какие материалы вызывали восхищение у конкурентов.
- Виктор Григорьевич, в "МН" печатались статьи, которые в середине 80-х годов прошлого века считались революционными и никак не вписывались в советскую цензуру. Почему власть закрывала на это глаза?
- Сказать, что власть закрывала глаза, будет не правильным. В жизни газеты было очень много сложных и спорных моментов. Но одним из колоссальных умений Егора Владимировича Яковлева, бывшего главного редактора "МН", было лавирование между мнениями крайне консервативного секретаря ЦК Егора Лигачева и архитектора перестройки Александра Николаевича Яковлева. Одного было достаточно убедить в необходимости статьи, другой постоянно требовал опровержений. Понимаете, в "МН" была не журналистика как литература или информирование - раскрепощение общества было важнее любой другой задачи. Закрыть нас, к примеру, хотели за некролог Виктору Некрасову. По сравнению с другими - абсолютно незначительный материал.
- А какие материалы, на ваш взгляд, действительно были революционными?
- Примеров можно приводить много. Мы опубликовали знаменитое письмо диссидентов. Там были Сахаров, Неизвестный, Войнович - всего 11 человек. Называлось оно "Пусть Горбачев предоставит нам доказательства". В документе речь шла об окончании Афганской войны, о запрещении монополии КПСС. Авторы письма хотели понять, насколько серьезна перестройка и действительно ли что-то меняется в стране. Когда вышла газета, они не могли в это поверить: еще недавно гонения, разгромные статьи в "Правде", а тут их мнение на страницах самого популярного издания. Были и смешные, по современным меркам, "революционные" материалы. Однажды я написал маленькую заметку о столкновении двух поездов на Украине. Ко мне пришел мой друг из "Известий" и сказал: "Старик, как это смело!" Тогда это тоже находилось в зоне запрета.
