Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
"В этом зале я хотел бы открыто сказать, что в ближайшие 10 лет нас ждет следующая альтернатива — или мы достигнем согласия по противоракетной обороне и создадим полноценный совместный механизм сотрудничества, или же, если нам не удастся выйти на конструктивную договоренность, начнется новый виток гонки вооружений. И нам придется принимать решение о размещении новых ударных средств". Это — цитата из послания Дмитрия Медведева Федеральному собранию.
Если вырвать ее из контекста и перенести на пару эпох раньше, то мы имели бы дело с чем-то привычным. Любой лейтенант знает, что это очевидно: либо достигаются работающие соглашения по мерам доверия, либо вместо доверия мы имеем баланс страха. Который, худо или бедно, пронес нас всех благополучно через вторую половину 20-го века без глобальной ядерной войны.
Но в том-то и дело, что контекст сегодня совсем другой. И если внимательно посмотреть все, что сказал в нынешнем послании российский президент на внешнеполитические темы, то мы видим по сути одну тему: как выстраивается новая система международных отношений, называемая "модернизационным партнерством".
Это не тема баланса страха. И не тема того, нравится ли Москве и кому-то еще однополярный мир. И не выяснение того, кому мы нравимся, а кому не нравимся в этом мире. Похоже, что нынешнее российское внешнеполитическое мышление и вправду ушло от этих проблем, бывших совсем недавно осевыми и для наших интересов, и для мировой политики в целом.
Россию интересует нечто совсем другое: "модернизационное партнерство, скажем, с Германией, Францией" и нечто на ступеньку ниже — "большой потенциал наращивания инновационной составляющей сотрудничества" с Китаем, Индией, Бразилией, Республикой Кореей и Сингапуром, Японией, Канадой, Финляндией, Украиной, Казахстаном и другими странами. А вот в том, что касается США и Евросоюза в целом, Медведев видит лишь "существенный резерв достижения" этих модернизационных целей.
А ПРО… эта история выглядит в таком контексте чем-то вроде небольшого и досадного препятствия к сотрудничеству. Удастся договориться с НАТО насчет совместной ПРО — к чему сама НАТО активно призывает — хорошо. Не удастся — ну, будут размещаться не поименованные "новые ударные системы". Какие-нибудь, какие придумаются. Причем заметьте, никто не говорит, что эти системы — альтернатива модернизационному партнерству. Ну, разместят их, и не более того. Просто жалко на это денег.
Почему такая система взглядов — не идеализм? А, максимум, реалистический идеализм? Прежде всего потому, что отношения России и США и России и Запада в целом давно перестали быть осью мировой политики. И, при всем моем уважении к стратегическим наступательным вооружениям, даже не ратифицированный еще российско-американский договор по СНВ относится хотя и к важным, но не ключевым событиям мировой политики. Любопытно, кстати, наблюдать, как республиканцы — противники президента Барака Обамы — пытаются обвинить его в том, что все, чего он достиг во внешней политике — это тот самый договор с Москвой, который уж не настолько важен, и можно было бы без него обойтись. Республиканцы, может, и неправы, но симптом интересный.
А что тогда грандиозно? Ответ такой: грандиозна полная неясность в том, как устроен сегодня мир, и каким он будет завтра. Наугад — и действительно наугад, потому что это лишь один примеров из множества — берем статью в американском журнале "Форин полиси".
И видим в ней то, о чем говорится и в иных подобных публикациях.
Например, что никто не уважает уже никаких международных иерархий — какие-то там Турция и Бразилия чуть было не осуществили в мае сепаратную ядерную сделку с Ираном, взяв на переработку его уран. А ведь это даже не члены Совета Безопасности ООН. Более 20 лет назад Джордж Буш-старший провозгласил с трибуны ООН "новый мировой порядок" — американский — и где он? (Порядок, а не Буш, конечно.) "Большая двадцатка", считает автор журнала, бесполезна, Совет Безопасности ООН — неэффективен, если вообще легитимен.
И если, гласит статья, у кого-то в этом мире что-то получается, то это у региональных ассоциаций типа Африканского союза или АСЕАН. А центром принятия решений становятся мировые конференции типа Давоса, в то время как саммиты политических лидеров производят пустые декларации. Мир выстраивается заново сверху вниз, и каким будет — непонятно.
С автором можно поспорить (он этого и добивается), но в целом симптомы знакомые.
И, возвращаясь к ПРО, многие в Москве не зря считают, что самым интересным в процессе нашего сотрудничества с НАТО по ПРО будет дискуссия о том, от кого защищаться. Вы уверены, что Иран не только сможет, но и захочет наносить ракетные удары по Европе? А зачем бы это ему понадобилось?
Сюжет вокруг российско-западного "противоракетного альянса" будет в ближайшие годы интересен еще и тем, насколько быстро мы сможем избавиться от инерции прошлых страхов и нелюбви. Ведь среди жителей наших стран большинство еще не очень хорошо понимает, что старый мир уже ушел. А еще есть нормативные документы, касающиеся тех же стратегических вооружений, которые так и ориентируются на эпоху Буша-старшего, пусть даже при Буше-младшем были подписаны декларации о том, что "мы больше не противники". Как все эти залежи будут расчищаться? Интересный вопрос. Но в мышлении Москвы — если судить по нынешнему посланию Дмитрия Медведева — прошлое и вправду стало прошлым.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
