С пересадкой получилась тёмная история: когда 31 декабря 2007 года я приземлялась в Амстердаме, уже заканчивалась посадка на мой рейс в Гавану. При оформлении документов в турбюро мне сказали: "Успеешь!".
Я бежала очень быстро, но успела только потому, что помогло новогоднее чудо - вышло из строя оборудование по досмотру багажа пассажиров и получилась задержка. Так что мне не пришлось обживать голландский аэропорт без права выйти на свежий воздух (визы-то нет, а следующий рейс в Гавану ровно через двое суток).
В кубинском аэропорту среди наших пассажиров я увидела мужчину в возрасте. Вид его сильно поношенных брюк вызывал невежливый, но закономерный вопрос: как ему удалось собрать денег на дорогостоящую поездку на Кубу? Оказывается, проработав всю жизнь на ЗИЛе, этот человек накопил-таки денег и осуществил свою мечту - побывать на Острове свободы.
Что до моих интересов, то я надеялась лично лицезреть кубинского вождя на традиционном выступлении на Площади революции перед новым годом. Смутное беспокойство вселяли сведения о том, что команданте серьёзно болен.
- А Фидель будет выступать? - спросила я у служащего гостиницы Эвилио, который стоял за стойкой.
- Нет, - ответил он.
- Потому что болеет? - понимающе спросила я.
- Потому что ты приехала, - добродушно пошутил кубинец.
Эвилио окончил железнодорожный институт в Ленинграде в 1981 году. В это время я радовала родителей бойкими цитатами из "Мухи-Цокотухи". Став моим проводником, Эвилио спустя 25 лет на прекрасном русском языке рассказывал мне про сына Жана ("уже совсем взрослый") и бывшую жену, которая работает в лагере для детей, пострадавших от чернобыльской катастрофы. Эвилио ушёл из железнодорожного дела и начал работать в туризме, а его друг остался и теперь занимает должность заведующего станцией. Если бы я решила прокатиться в Парк Ленина, то Эвилио позвонил бы своему другу и тот бы меня встретил. Когда-то Эвилио кусали комары на БАМе, и он ещё вспоминал жизнь в ленинградском общежитии.
- Чтобы попасть к девушке, которая жила на втором этаже, нужно было дружить с девушкой с первого этажа, - рассказывал Эвилио, накладывая мне в тарелку очередное блюдо национальной кухни. - А чтобы попасть в гости к девушке с третьего этажа… ну, ты понимаешь.
- Ага, - смеялась я.
На Кубе я искала не только новые впечатления, но и одну редкую книгу. В поисках книги я объездила всю Гавану - начиная с главного книжного рынка на Plaza de Armas в Гаване-Вьехо (Старой Гаване) и заканчивая отдалёнными адресами в современных районах. Китайский квартал мы тоже исследовали. Китайский квартал имеется в любом городе на земле, это неизбежно. На пляж я тоже заезжала и подтверждаю известную истину, что на Кубе лучшие в мире пляжи.
Эвилио уверенно возил меня по городу на мотоцикле.
- А где мой шлем? - спросила я, впервые увидев мотоцикл.
- Не волнуйся, - успокоил меня Эвилио, надевая шлем себе на голову, - постановление, в обязательном порядке обязывающее ездить в шлемах, вступит в силу только через два месяца.
Я со вздохом решила - будь что будет. Всё было хорошо.
Слово "церковь" Эвилио произносил с акцентом - "серков". Вообще кубинцы не любят англоговорящих туристов. Меня напутствовали информацией, что если попросить у продавца банку колы по-английски, то её продадут за три доллара, а если по-испански - то всего за доллар. Благодаря обществу Эвилио я так и не узнала, правда ли это. Я свела тесную дружбу и со знаменитым словечком "маньяна". Оно означает "завтра", "как получится" или "никогда" - в зависимости от обстоятельств.
На Кубе я встретила Иисуса. Точнее, Хесуса, если следовать местному произношению. Хесус шел мне навстречу, домучивая огрызок сигары, и откликнулся на вопрос: "Как пройти на книжный рынок?". Он отвел меня на ближайшую автозаправку с магазином (в каком-то смысле рынок) и, когда мы выяснили недоразумение, остаток дня добровольно провел со мной в поисках. К вечеру ноги держали меня с трудом. Денег осталось только на то, чтобы добраться до гостиницы. Хесус спас меня, поймав общественное такси - антикварную машину, полную пассажиров. Так я прокатилась на кубинской маршрутке.
К одинокой белой девушке жители Гаваны демонстрировали разное отношение. Мужчины горячо одобряли мое присутствие и выражали одобрение всеми возможными способами, часто навязчивыми. Женщины, напротив, противились: на стойке в гостинице отказывались менять деньги, неохотно вызывали такси. Спиной я чувствовала их недоброжелательные взгляды.
- Можно попросить у вас ручку? - обратилась я как-то к служащей.
- Only one (только одна), - быстро ответила сотрудница, показала мне ручку и тут же принялась делать ею запись.
Растопить сердца кубинок мне удалось лишь однажды - перед самым отъездом, когда я надела легкое белое платье, отделанное искусными кружевами.
- Боже, какая красота! - по-английски и по-испански восклицали женщины и провожали меня восхищенными возгласами, пока я не уехала из гостиницы.
Вернувшись в Москву, я несколько раз звонила Эвилио, чтобы узнать новости по интересовавшим меня вопросам. Как-то раз Эвилио прокричал мне в трубку: "Я люблю тебя! Я люблю тебя!". Я ведь не знала тогда, что этот звонок будет последним.
Дарья Полунина
Присланные на конкурс "Первооткрыватели" материалы публикуются в авторской редакции (as is). "РИАН.Туризм" не несет ответственности за возможные ошибки в тексте.
