Несколько месяцев назад Академию труда и социальных отношений (АТиСО) возглавил известный ученый, доктор исторических наук Евгений Кожокин. В интервью РИА Новости новый ректор рассказал о возможностях научной работы на базе Академии, об элитах, возникших на постсоветском пространстве, а также о важности сохранения правильного русского языка для национальной безопасности страны.
– Евгений Михайлович, вы возглавили достаточно известный на постсоветском пространстве вуз. В чем вы видите свою первоочередную задачу как ректора?
– Обучение в нашем вузе имеет социально-экономическую направленность. Мы готовим бухгалтеров, аудиторов, специалистов по работе с персоналом, юристов самого различного профиля. То есть коммерческая компания может получить из числа наших выпускников полный набор управленческого персонала. Академия – это не только четыре факультета в Москве, в том числе заочный, но и три научно-исследовательских института: институт социальной политики, институт профсоюзного движения, институт охраны труда, промышленной безопасности и экологии. А также 15 филиалов в России и два в странах СНГ – в Алма-Ате и Севастополе. У Академии имеется еще одно преимущество – это возможность получать информацию от своего учредителя, огромной организации – Федерации независимых профсоюзов России. ФНПР сегодня – это 25 млн членов. Никакой иной общественной организации, с такой разветвленной сетью по всей стране, в России нет.
А исследовательская, аналитическая работа зависит от информационной базы. Иллюзия, что любую информацию можно найти в Интернете. Человек, который профессионально занимается наукой, понимает, насколько важно иметь собственные источники информации. Это высвобождает время на аналитику и способствует тому, чтобы она оказалась уникальной. Налаживание постоянного обмена информационными и аналитическими продуктами с собственными филиалами и организациями ФНПР для нашего вуза, который, по сути, является крупной научно-образовательной корпорацией, – насущная каждодневная необходимость.
Я так подробно говорю о путях получения актуальной социальной, экономической, экологической, юридической информации, потому что хочу, чтобы именно Академия стала лидером среди вузов по пониманию того, что происходит в России и странах СНГ и, соответственно, по подготовке специалистов со знанием специфики этого огромного региона. Развитие науки в АТиСО я считаю своей первоочередной задачей.
– Но в наше время институты и университеты вынуждены уделять внимание прежде всего коммерческой составляющей, идет погоня за студентами. Не противоречит ли одно другому?
– Я убежден, что вуз, в котором преподаватели не занимаются наукой, будет неизбежно деградировать. На сегодняшний день это проблема для всех университетов России. Из-за того, что базовые заработки у преподавателей невысокие, преподаватели, чтобы поднять их, или в своем вузе набирают огромное количество часов, или работают сразу в нескольких местах. И в итоге времени заниматься наукой не остается. Мне же кажется необходимым, чтобы каждый преподаватель вуза постоянно занимался научной работой, главным результатом чего являлись бы публикации в специализированных научных изданиях.
Сейчас РСПП выдвинула предложения по изменению Трудового кодекса, которые ориентируют не на интенсификацию и соответственно повышение производительности труда, а на простое увеличение часов рабочего времени. Это увековечивает экстенсивный путь развития страны. Особенно архаично смотрятся эти предложения в сфере высокотехнологичных отраслей, в области науки и образования. Творческих прорывов невозможно добиться путем механического удлинения рабочего дня.
Да, образование в значительной степени представляет собой специфический сегмент рынка, соответственно, с конкуренцией за студентов и аспирантов, за гранты и государственные субсидии. В то же время императивом для любого вуза, который хочет динамично развиваться, является кооперация с другими вузами и научными учреждениями. Например, у нас есть договоренность с Государственным торгово-экономическим университетом, что мы будем совместно делать работу об элитах СНГ.
– О каких странах будет идти речь в этой работе, определен ли первоначальный круг авторов?
– На данный момент запланированы статьи об элите Белоруссии, Украины и Казахстана. Круг авторов примерно определен, но недостаток социологических данных тормозит работу по другим странам СНГ.
– Интересно, какой смысл вы вкладываете в слово "элита" – это бизнес-элита или интеллектуально выдающиеся люди?
– Сегодня под "элитой" в России понимается правящий класс. При этом никто не хочет, чтобы его относили к правящему классу. "Правящий" подразумевает высокую степень ответственности, а слово "класс" вообще очень неудобное, напоминает про классовую борьбу и вызывает другие неприятные реминисценции. И тут пришло из западной социологии и политологии очень удобное слово – "элита". Элита по этимологии – социальная группа, в которую входят лучшие представители общества. Очень быстро это понятие вошло в обиход как у нас в стране, так и в других странах СНГ. Правда, в России устойчивая, казалось бы, позитивная коннотация понятия "элита" уже стала размываться. Сегодня в целом ряде текстов про политическую, экономическую элиту страны говорится иронически, даже с некоторым негативным подтекстом…
В любом случае, понимать мировоззрение, социальные установки и российской элиты, и элит стран СНГ очень важно. И с точки зрения прогноза возможных реакций на внешнеполитические инициативы России, и с точки зрения понимания эволюции соседних и родственных с нами обществ. Изучению элит СНГ с позиций нашей Академии помогает наличие филиалов в Казахстане и на Украине, а также то, что в АТиСО учится большое количество молодых людей почти из всех стран СНГ.
– Евгений Михайлович, а новую социальную группу "гастарбайтеры" вы не планируете изучать? И готовить менеджеров, специально ориентированных на работу с ними, например?
– Есть совершенно практические вопросы, связанные с огромным количеством людей, которых мы называем нелестным словом "гастарбайтеры". Не надо себя обманывать, что их количество будет сокращаться. В ближайшем будущем демографическая ситуация в России не улучшится, и трудовые мигранты будут и впредь востребованы. Мы живем и будем жить с приехавшими на заработки узбеками, таджиками, киргизами, молдованами в одном социуме, специфику его развития мы должны изучать и понимать. А вуз, который имеет в названии слова "труд и социальные отношения", к этой теме не может не обращаться.
Граждане России в своем подавляющем большинстве абсолютно не заинтересованы в сверхэксплуатации гастарбайтеров, потому что она неизбежно ведет к тому, что сами россияне будут терять рабочие места, в целом по стране будет снижаться уровень заработной платы. И сами российские профсоюзы заинтересованы в том, чтобы трудовые мигранты вступали в их ряды. Кстати, сейчас нет никаких юридических препятствий, чтобы иностранный гражданин, работающий в России, вступил в профсоюз. И есть уже прецеденты. Например, профсоюз агропромышленного комплекса Приморья принял в свои ряда большую группу китайских товарищей.
Особенно значим вопрос о взаимодействии с мигрантами и их организациями для профсоюзов строительных рабочих и работников коммунальных служб – это вообще их поле. В целом, придя в Академию, я стал ориентировать вуз на более активное изучение стран СНГ. В таком вузе, как АТиСО, политология не должна быть абстрактно-теоретической наукой. Мы должны обязательно изучать политические системы и политические институты стран СНГ.
– Скажите, требуется ли дополнительная подготовка для учебы в Академии абитуриентам из стран СНГ?
– У нас в Академии большая кафедра русского языка. На базе этой кафедры мы собираемся создавать специальный Центр, а обучение иностранных граждан русскому языку с выдачей государственного сертификата уже идет.
Мы сейчас, к сожалению, сталкиваемся с тем, что из-за государственной политики целого ряда стран СНГ выпускники их школ все хуже знают русский язык. Вытеснение русского языка – абсолютно не в интересах населения новых независимых государств. Молодые люди, не зная ни русского, ни английского, ни какого-либо еще иностранного языка, в итоге попадают в ситуацию своего рода информационного гетто. А родители хотят, чтобы их дети жили в большом мире. И мы видим, что даже в небогатых семьях находят деньги, чтобы студенты приезжали к нам учиться из Азербайджана, Узбекистана, Туркменистана…
Мы выдаем российский диплом государственного образца, и очень многих это устраивает. Мы стараемся не отсекать ребят из СНГ, даже если видим, что, например, изложение написано очень коряво. Создаем условия, чтобы они могли обучиться русскому языку уже у нас.
- Боюсь, что с грамотным русским языком проблемы не только у граждан СНГ…
– К сожалению, тексты с грамматическими ошибками стали повсеместным явлением... У нас возникает упрощенный русский язык – язык Интернета и SMS, c использованием сокращений, жаргона, упрощений, отсутствием знаков препинания. Это вызывает у меня беспокойство по двум причинам. Во-первых, язык очень точно передает, что происходит в сознании. Неряшливость языка – следствие отсутствия внутренней интеллектуальной дисциплины, которая является необходимой в любом профессиональном деле. Если человек привык к повседневной небрежности, он не сможет преодолеть эту небрежность и в своей профессиональной деятельности. Это оказывается слишком в нем укорененным. А это уже вопрос национальной безопасности, причем на самых различных ее уровнях.
Я по образованию историк, изучал не только период расцвета, но и упадка Римской империи, который был, в том числе, связан и с деградацией языка. Когда империя рухнула, латинский язык не исчез сразу и полностью. На его основе возникло много вульгарных наречий. Впоследствии из них развились другие языки, которые стали мощными, красивыми, на них и сейчас говорят миллионы людей. Но латинский превратился в мертвый язык.
Состояние родного языка – это вопрос о судьбе этноса, судьбе нации, потому что с деградацией языка шансов выжить у нации нет.
