В Киргизии наконец-то, с паузой в 22 дня, объявлены итоги состоявшихся 10 октября парламентских выборов. Значимость этого события трудно переоценить: первые свободные выборы в Средней Азии состоялись. Да, именно первые: при Акаеве и Бакиеве оппозицию допускали в Жогорку Кенеш в символических дозах, а в соседних государствах парламенты как-то сами собой, по-восточному мудро не захотели становиться местом для дискуссий.
22 дня шло препирательство между политическими группировками, но в конце концов требование большинства организаций гражданского общества было принято: итоги первых по-настоящему альтернативных выборов не стали аннулировать. Это значит, что новая киргизская демократия (употребляю это словосочетание без тени иронии, с симпатией и гордостью за братский народ!) сдала свой первый экзамен.
Новый парламент получается очень неудобным: в нем пять фракций с группами депутатов от 18 до 28 человек. Лидеры фракций – люди, не всегда приятные ныне правящему Временному правительству. Но Временное правительство вынуждено будет с ними считаться. Это очень важно.
Главная проблема постсоветской демократии – это «футбольный» подход к политическому процессу, при котором «наши» (демократы, коммунисты, либералы-рыночники и т.д.) должны победить всенепременно. Вторая проблема – это страх перед народным радикализмом, боязнь того, что избирательная урна превратится в экстремистскую бомбу, как это якобы уже случилось в 1917 году. (На самом деле спусковым крючком насилия, начавшегося весной 1918 года, стали не выборы, а наоборот, их ставшее очевидным отсутствие).
Было бы странно, если бы эти проблемы, в полной мере проявившиеся в России в 1993 году и в последующие годы, обошли Киргизию стороной. В выборах 10 октября участвовали 29 партий, причем лучший результат показала партия «Ата-Журт», получившая всего 8,47 процента голосов избирателей. Многие партии недотянули до 5-процентного барьера доли процента. Недовольных – куча. Митинги у резиденции президента – постоянные. Призывы к пересмотру выборов – со всех сторон. У нас в России теперь такого «бардака» не бывает. И партий как раз сколько надо, и все проверенные, и Чуров не ждет двадцать дней, а уже утром знает все ответы на все вопросы. И пересмотра итогов у нас не будет – от добра добра не ищут.
Зато у киргизов есть очень важное внутреннее ощущение. Это чувство, что от них, рядовых избирателей, что-то зависит. Конечно, это чувство, как и большинство высоких чувств, способны разделить немногие, чуть ли не меньшинство. Орать про «бардак» и хохмить про «диванные» партии – намного легче. Разница – как между прослушиванием концерта классической музыки в консерватории и привычно-чудовищным «Русским радио» в салоне такси. «Русское радио» смешит и не «грузит», но вместо смеха возникает желание поплакать над его «ненагруженными» слушателями.
В киргизских выборах приняли участие 56 процентов избирателей. По советским стандартам – низкая явка. Помните, в среде комсомольских руководителей было такое выражение: «Явка стопроцентная – в штанах и в юбках». В смысле мальчики – в штанах, девочки – в юбках, как положено. В Киргизии, в отличие о некоторых обостренно мусульманских регионов бывшего СССР, всеми уважаемая дама может прийти на избирательный участок и в джинсах. Никто не удивится и в том случае, если она закурит сигарету и пошлет куда подальше требующего ее стопроцентной явки на кухне мужа.
Кому как, а мне такая «нестопроцентная» явка нравится больше стопроцентных в некоторых соседних странах.
Демократия – вещь ужасно неудобная. Почти всегда побеждает тот, чья победа как раз сейчас обществу – ну вот никак не нужна. Никогда не нужны популисты – они мешают рыночным реформам. Никогда не нужны националисты – у нас всегда вот как раз сейчас наметился этнический мир и благорастворение воздухов. Но если так без конца убирать неудобные оппозиционные корсеты, галстуки, манжеты, можно в конце концов остаться голым.
В Киргизии предпочли неудобную правду удобной лжи. Финишировавшая первой партия «Ата-Журт» представляет менее развитые южные регионы республики, ее лидера Камчыбека Ташиева связывают с бывшим президентом Курманбеком Бакиевым. На юге недавно произошли этнические столкновения киргизов с узбекским меньшинством. Курманбек Бакиев, в апреле этого года свергнутый за попытку создания в Киргизии новой правящей династии, несет определенную долю ответственности за гибель более 400 человек в дни свергшей его апрельской революции.
Ну не нужен сейчас Ташиев киргизской демократии! В странах с более сильными традициями суверенной организации выборов наверняка нашли бы метод сделать так, чтобы его имя не появилось в избирательном бюллетене. Что-нибудь не так написал в предвыборной анкете, подписи плохие, аптечки в правом углу в личном авто не обнаружено… А в Киргизии – разрешили. Не доросли еще до стабильности.
Ну, а что, если не разрешили бы? Рост национализма в Киргизии – и вправду тревожная проблема. На юге республики сейчас идут судебные процессы над участниками погромов в Оше в июне этого года. Уже зафиксированы случаи, когда обезумевшие родственники киргизских жертв этих погромов набрасывались на узбекских подсудимых и их адвокатов прямо в зале суда. Набрасывались – и избивали! Эти факты вызвали возмущение правозащитного сообщества, озабоченность выразило и посольство США. В этом с американцами можно согласиться. Но как вы думаете, что будет, если у южных киргизов, в том числе и националистически настроенных, не будет представительства в парламенте? Что предпримут родственники жертв? Будут совершать теракты? Создавать незаконные вооруженные формирования для «акций прямого действия»? Увы, с некоторыми из этих явлений мы в России знакомы не понаслышке. В условиях, когда у людей нет возможности донести свои проблемы до высшей власти, насилие и террор часто оказываются единственными выходами, – так было во многих странах, и Киргизия тут не исключение. Так что лучше уж Ташиев в парламенте, чем акции прямого действия.
Вся Киргизия сегодня все еще подавлена событиями в Оше. О них рассказывают газеты и телевидение, их жертвам стараются помогать правозащитные организации. Внезапно вспыхнувшая резня потрясла большинство граждан республики, особенно жителей цивилизованного севера, не привыкших к неправовым методам южан. Но, может быть, именно из-за обилия информации об этих событиях, из-за активных действий гражданского общества, возникает чувство, что повториться этой беде уже не дадут.
Один мой знакомый российский чиновник, вылетая сразу после июньских событий в Бишкек, зарезервировал несколько свободных мест в самолете: «В случае чего, будем вывозить». Каково же было его удивление, когда эти места так и остались пустыми. Русские спокойно живут в Бишкеке, киргизы не видят причины бежать со своей родины, а узбеки привыкли решать проблемы традиционными для них способами: бороться с бедой сообща, всей «махаллей», не доверяя чужакам и ни в коем случае не обращаясь к чиновникам другого роду-племени. «Разочаровал» чиновника не только Бишкек, сохранивший образовательные и культурные традиции советского Фрунзе – университетского центра Средней Азии. «Разочаровал» его и Ош, где даже потерявшие все люди из последних сил держатся за свою землю.
Привыкшие кидаться пренебрежительными фразами о нестабильности «островка демократии в Средней Азии» (так вот уже много лет во всем мире называют Киргизию), наши чиновники и не замечают бревен ни в собственном глазу, ни в глазах себе подобных.
Сотни погибших в Оше – это ужасно, но ведь не меньше людей погибло несколько лет назад во время подавления исламистского мятежа в Андижане в соседнем суперстабильном Узбекистане. Да и статистика терактов на Северном Кавказе, если суммировать данные за несколько лет, оставляет киргизскую далеко позади. Так что не стоит торопиться с мрачными предсказаниями для киргизской парламентской республики (а именно ее теперь собираются строить киргизы в соответствии с результатами референдума 27 июня 2010 года).
Государственные перевороты, дважды потрясшие Киргизию в 2005 и 2010 годах, - это признак слабости демократии, но отнюдь не доказательство ее невозможности. Страна научилась быстро восстанавливаться после этих «революций», часто становившихся следствием свойственной былым кочевникам нетерпеливости. А вот суперстабильным соседям Киргизии еще предстоит показать, как они сумеют выдержать деликатный момент неизбежно приближающейся смены старых советских руководящих кадров.
Быстрота восстановления после революций - показатель не менее существенный, чем способность эти революции предотвращать.
И последнее. Когда перед событиями апреля 2010 года наше руководство изменило своему старому принципу «никаких контактов с оппозицией режимам СНГ», этот шаг дал самые позитивные плоды. Сегодня все будущие фракции нового киргизского парламента настроены на союз с Россией. И это притом, что провластные позиции в парламенте занимают только две из пяти преодолевших 5-процентный барьер партий. Так что первая демократия в Средней Азии – наш союзник. Сознавать это – очень приятно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
