Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Еще вчера, по окончании пресс-конференции Дмитрия Медведева, Ангелы Меркель и Николя Саркози в Довиле (Франция) было понятно, что отклики на случившееся событие – первый после долгого перерыва немецко-российско-французский саммит – будут разные. В зависимости от страны, континента и убеждений откликающихся. Но так всегда бывает, если встреча заранее замышлялась как «мозговой штурм» и никаких международных договоров на ней никто подписывать не собирался. Обсудили серьезные вещи, в том числе конфиденциальные. И все.
Так вот, об откликах. Например, в России больше волнуются по поводу отмены визового режима с ЕС. Хотя встреча трех лидеров тут и не могла ничего особого достичь: ЕС – это все-таки 27 стран.
В США в заголовки выносятся военно-стратегические вопросы – сообщение Дмитрия Медведева в Довиле, что Москва «рассматривает вопрос о присоединении» к общей на евроатлантическом пространстве системе противоракетной обороны, и информацию о том, что российский президент все-таки приедет на саммит НАТО 19-20 ноября в Лиссабоне. При этом американцы активно намекают, что на саммите будет и президент США Барак Обама, а двум лидерам есть, о чем поговорить.
Европейцы… а как можно одной фразой описать отклики тех самых почти трех десятков стран, разных и не очень согласных друг с другом? Хотя можно заметить, что в европейских СМИ, в британской «Файнэншл таймс», например, всплывает одна неожиданная тема. Это «большая двадцатка», председательство в которой берет Николя Саркози уже в ноябре, после встречи «двадцатки» в Южной Корее. И, конечно, в Довиле об этом говорили.
Главная проблема тут в том, что Саркози, в худшем варианте, будет нечего брать. В упомянутой газете очень заметно подается призыв индийского премьер-министра Манмохана Сингха не допустить раскола и развала «двадцатки». Дошло, как видим, и до этого.
Дело в том, что меры по оздоровлению экономики на нынешнем этапе выхода из кризиса (или – на нынешнем этапе кризиса?) принимаются разнонаправленные и конфликтные даже у Великобритании и США (здесь надо посмотреть на то, чем занимается нынешний премьер-министр Дэвид Кэмерон). А это все равно как если булгаковский «сборщик налогов бросил деньги на землю» – что-то невиданное и святотатственное.
Самое короткое определение того, что творится сейчас на мировой экономической сцене – это «валютные войны», когда каждый старается понизить курс своей валюты, чтобы сделать экспорт дешевле, чем у партнера.
А тут еще затеянная Америкой в очередной раз история с попытками заставить Китай этот самый валютный курс резко поднять. Чем недовольна даже Япония, не говоря о таких друзьях и союзниках Китая, как Бразилия.
В общем, саммит в Сеуле может получиться бурным, а задача для Саркози будет сводиться к подбиранию остатков «мирового экономического политбюро». И тут евроструктуры не имеют никакого значения, тут идет игра больших экономик, одна из которых – Россия.
Николя Саркози, конечно, экзотическая фигура в международной политике. Гиперактивный, постоянно выдвигающий монументальные идеи переустройства международных отношений (типа «Средиземноморского союза»), «маленький Наполеон» – герой карикатур у себя на родине, президент, чьи шансы на переизбрание выглядят минимальными… Да, все это правильно. Но в хаосе, или «перестройке», в которую погружаются международные отношения, оказываются призванными именно такие люди. Способные если не сказать, то показать делом: система не работает, надо ломать и строить заново.
Это все к тому, что не стоит воспринимать тройственную встречу в Довиле в традиционном ключе. Как, например, попытку добрых Франции и Германии протянуть руку Москве и ввести последнюю в привычный мир европейской политики. Ввести после нараставшего в последние годы отчуждения, после скандальной ситуации августа 2008 года, когда европейцы и американцы упорно не желали замечать, кто начал войну в Южной Осетии, и лишь Саркози начал пытаться что-то делать.
Да, вопрос российско-европейских отношений интересен. Как «перезагрузить» отношения Москвы с НАТО, организацией, которая всерьез в качестве стратегической угрозы Россией не рассматривается, и которая даже внятную концепцию своей деятельности написать не может (упомянутый саммит в Лиссабоне это покажет)?
Как Москве иметь дело с 27 не согласными друг с другом большими и малыми странами, где достаточно одной, чтобы заблокировать решения прочих 26? Задача нерешаемая.
Проект «единая Европа», с кризисом или без, выглядит неуправляемым, идеологически неясным. Но старается прикрывать творящийся внутри себя хаос нудными бюрократическими ритуалами (саммитами), на некоторых из которых многим европейцам очень хочется видеть и представителей России. Им так спокойнее, одной заботой меньше. Это – тоже такая форма усталого взмаха рукой: что этим русским надо, какая безопасность, какие договоры? Не до них.
И ничего нет удивительного в том, что российский бизнес или дипломатия не рады перспективам участвовать в этом ритуальном действе. Проще общаться с европейцами в двустороннем режиме. И, кстати, визы для бизнесменов, студентов, туристов и прочих – это действительно важный вопрос. Потому что он касается людей, у которых есть в Европе реальные дела. Людей, которые – в силу своей нормальности – в жизни не дочитали бы до конца резолюции и прочие документы саммитов и форумов единой Европы.
Но если мыслить крупнее – как это делают Саркози, Меркель, Медведев и несколько других европейских лидеров… Если трезво понимать, что евроатлантические структуры непригодны для глобального управления… Если понимать, что Россия – это нечто большее, чем просто гость или участник (или неучастник) тех или иных саммитов… Тогда нужно импровизировать и придумывать встречи, типа нынешней, в Довиле.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
