Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Размещение на Кубе советских баллистических ракет стало ответной мерой на развертывание американских ядерных средств в Турции и Италии, а также на угрозы вторжения войск США на Кубу. В течение нескольких октябрьских дней 1962 года мир находился на грани третьей мировой войны с применением ядерного оружия. Какая из сторон несет наибольшую ответственность за это обострение? Своими суждениями о сути и уроках Карибского кризиса поделились с журналистами эксперты, участники видеомоста на тему «Карибский кризис – повод для размышлений о судьбах мира», состоявшегося в РИА Новости в рамках проекта «Осторожно, история!»
Аварийная ситуация
Генерал-лейтенант КГБ СССР в отставке, доктор исторических наук, профессор кафедры дипломатии МГИМО Николай Леонов считает, что ответить на вопрос «Кто виноват?» не так уж просто. «Чаще обвиняют СССР и лично Хрущева, который решил разместить на Кубе советские баллистические ракеты. Но ведь и после обычного ДТП не всегда легко понять, кто виноват: тот водитель, чей автомобиль врезался в другой, или тот, кто создал аварийную ситуацию? Так вот, США создали аварийную ситуацию в Карибском море», – пояснил свою позицию Леонов. И продолжил: «После прихода к власти на Кубе Фиделя Кастро в 1959 году начали звучать нескончаемые угрозы со стороны Америки. Естественно, кубинские лидеры искали поддержки на стороне, и нашли ее со стороны СССР. Но отнюдь не сразу. Ведь между СССР и Кубой сначала не было даже дипломатических отношений»
С генералом КГБ в общем согласился адъюнкт-профессор истории и международных отношений университета Джорджа Вашингтона Джеймс Хэршберг: «Безответственность проявили руководители обеих стран, которые не задумывались об истинных интересах и безопасности для своего народа. И неудачная высадка американского военного десанта в заливе Кочинос, за которой стояло ЦРУ, и посылка ядерных ракет на Кубу – и то, и другое было авантюрными актами. Не надо было доводить до кризиса, а сразу начинать вести мирные переговоры».
Позитивный смысл
Директор Института Латинской Америки РАН, доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии естественных наук Владимир Давыдов разглядел в Карибском кризисе «большой позитивный смысл».
«Если бы этого кризиса не случилось, его бы следовало выдумать, – заявил академик. – Эти события стали большой исторической школой для руководителей и США, и СССР. Они научились искать и находить компромисс в самых острых и нетривиальных ситуациях».
А заместитель директора Историко-архивного института по международной деятельности, кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой политики и международных отношений Ольга Павленко полагает, что «именно после Карибского кризиса октября 1962 года стало ясно, что ядерной войны не будет и что одностороннее преимущество в ядерном конфликте невозможно в принципе». В то же время она заметила: «Определенные угрозы после этого возникали, таково уж «минное поле политики», как выразился Евгений Примаков».
Уязвимость и паника
Профессор Хэршберг подчеркнул, что «октябрьский кризис, как его принято называть в Америке, стал поворотным событием и в холодной войне, и в гонке вооружений. До того и президент США Эйзенхауэр, и советский лидер Никита Хрущев пребывали в состоянии эйфории от возможностей ядерного оружия. Поэтому шла непрерывная эскалация гонки этих вооружений за счет обычных. Но после 1962 года обеим сторонам стало ясно, что добиться одностороннего преимущества невозможно и они постепенно перешли к политике сдерживания и ядерного паритета».
«Но в начале 60-х годов в США царила паника, – напомнил американский историк. – Ядерные фобии достигли предела.
"Мы слишком долго ощущали себя в полной безопасности, будучи отделены от всех угроз двумя океанами – Тихим и Атлантическим. И вдруг возникло ощущение уязвимости, оно было новым и непривычным и вызывало страх".
Этот феномен по-своему объяснил генерал Леонов: «Дело в том, что мы – сначала советские люди, теперь россияне – привыкли жить в обстановке опасности. Мы были много лет окружены американскими военными базами, американские авианосцы бороздили моря вдоль наших берегов, самолеты свободно летали над нашей территорией. А сами американцы к таким опасностям не привыкли. Они всегда и во всем старались получить преимущество, не признавали никого равными себе, а потому не соглашались на принцип равной безопасности».
В ответ Хэршберг заметил, что «в СССР не было паники потому, что у населения не было полной информации об опасности». Но он же признал: «Между нашими странами существовало глубокое психологическое недопонимание, мы никак не могли решить, кто кому угрожает, а потому обе страны оказались в худшей из возможных ситуаций. Из которой можно было найти выход только вместе».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
