Проблема наркомании, вовлечение все новых молодых людей в употребление наркотиков остро стоит во всем мире. В интервью корреспонденту РИА Новости главный психиатр и нарколог комитета по здравоохранению Петербурга Александр Софронов рассказал о ситуации с наркоманией в северной столице, а также о том, что врачи-наркологи, хотя и «не торгуют надеждой», но знают случаи, когда наркоманам удается победить болезнь.
- Александр Генрихович, сколько наркозависимых состоит на учете в Петербурге и сколько их, по Вашим оценкам, на самом деле?
- На учете состоит 10 тысяч наркозависимых. Сколько реально наркоманов неизвестно. Все коэффициенты таких расчетов взяты, что называется, «с потолка». Нет методики расчета самих коэффициентов, и мы не можем на сегодняшний день реально оценивать масштаб проблемы.
Но, судя по сводкам ГУВД, судя по количеству острых отравлений, судя по посмертным находкам психоактивных веществ у трупов, мы можем сказать, что проблема значительно шире и более емкая.
- Можно ли сказать, что сейчас наркотики начинают употреблять в более юном возрасте, чем это было раньше?
- На учет наркозависимые становятся спустя 5-6 лет после начала употребления, поэтому получается такая немая зона – между обращением к нам и началом употребления. Но реально могу сказать, что чтобы контингент употребляющих наркотики помолодел – такого нет.
Вот когда был пик эпидемии, в конце 90-х годов, тогда мы чудовищные вещи фиксировали, тогда был такой взрыв потребления.... Были случаи интоксикации, в том числе и у младших школьников, сейчас, слава Богу, такого нет. Сейчас не столь актуально и потребление наркотиков среди бездомных детей, может быть потому, что их стало меньше, благодаря проделанной государством работе.
- Растет ли в последние годы в Петербурге число зарегистрированных наркоманов?
- Оно остается стабильным. Получается как: число больных остается стабильным, первичная заболеваемость, по данным Государственной статистики Петербурга, уменьшается.
Эта же статистика говорит о некотором перераспределении веществ, которые употребляют наркозависимые. Героина становится меньше, возрастает доля канабиноидов – марихуаны, конопли, растет доля амфетаминов, кроме того, есть вещества, которые не входят в официальный статистический перечень – они уходят под рубрику токсикомании.
Об этом мы можем судить по данным Центра лечения острых отравлений при НИИ скорой помощи имени Джанелидзе, куда ежегодно поступают около 3 тысяч употребляющих психоактивные вещества, при это большинство из этих людей не состоит на учете. Здесь мы черпаем более острую статистику – и вещества, которые появляются, и их соотношение.
- Когда началось постепенное вытеснение героина и почему так происходит?
- Можно сказать, что это началось последние два года. Но к этой статистике следует относиться с известной осторожностью, потому что снижение употребления героина относительно других наркотиков не столь значительно. Кроме того, два года – это не большой срок для системного анализа. Мы все время сами себя перепроверяем, кроме того, запрашиваем судмедэкспертов… и постепенно выходим на осторожные выводы.
В чем причина этого - трудно сказать. Мне хотелось бы сказать, что проведена огромная работа по профилактике, которая вызвала оздоровление студенческой и школьной среды. Но я не сторонник таких громких декларативных заявлений, я не популист. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что масштабные инвестиции, которые вложены в Петербурге в решение проблем наркомании, дали определенные результаты.
- Каков объем этих инвестиций?
- Наш регион в этом отношении уникальный, на подавление этой наркоэпидемии выделяются значительные средства. Наряду с текущим финансированием, есть региональные целевые программы. Это целый комплекс мероприятий, направленный на снижение проблемы, связанной с потреблением наркотиков. У нас в городе подобные программы действуют с начала 2000-х годов, однако наиболее эффективными я считаю последние две такие программы. Объем финансирования из городского бюджета этих мероприятий составил порядка 200-300 миллионов рублей.
В настоящее время у нас в городе пять амбулаторных реабилитационных центров, ресурс которых огромен. В городской наркологической больнице действует сценарная реабилитация, обсуждается также возможность создания загородного реабилитационного центра длительного пребывания.
У нас уже значительная база, но мы находимся в развитии.
- Нередко можно услышать заявление о новых высокоэффективных методах лечения наркозависимости. Они действительно появляются?
- Новых методов, дающих прекрасный эффект нет и быть не может. Речь может идти только об усовершенствовании и развитии существующих методов. Каждая декларация о новом методе – она как минимум настораживает. И пари детальном рассмотрении выясняется, что это какая-то пиаровская акция людей, которые последними пришли, но хотят о себе заявить. И не более того.
Нет таблетки от наркомании, от алкоголизма таблетки нет, от глупости таблетки нет и от бедности таблетки нет.
Есть программы, длинною в жизнь и вот содержание этих программ может совершенствоваться.
В мировой практике вообще об эффективности говорить не принято, потому что ее трудно измерить. У нас, почему-то в России все мерится по результатам количества ремиссий: сколько вывели людей в ремиссию – так мы эффективно работаем. Но я со всей ответственностью утверждаю, что вывести человека в ремиссию, длительностью, скажем, в год, сложно, конечно, но решаемо. А вот чтобы он остался трезвым на всю оставшуюся жизнь – это большая проблема.
- Есть ли люди, которые после реабилитационных курсов продолжают держаться, и много ли таких?
- Не много. Мы считаем, что в ремиссии от года у нас находится 5-10% нашего учетного контингента. Годичную ремиссию получить легче, чем многолетнюю. Некоторые центры декларируют 25% ремиссию, от числа своих пациентов. Но, эти данные несколько настораживает, поскольку мы не знаем, какой там лечится контингент.
Но, к сожалению, люди, даже продержавшиеся год, имею тенденцию возвращаться к наркотикам. На сегодняшний день у нас 8,5 тысяч активных наркоманов, и 1,5 - наркоманов в ремиссии, которые тоже находятся под наблюдением. Какова будет их судьба - трудно сказать.
Весь мир сейчас оперирует понятием катамнез - это результаты длительного наблюдения за больным. Это не итог, но, по крайней мере, какая-то комплексная оценка его жизни – что с ним происходит после лечения. Сейчас появляются отечественные работы, которые говорят о том, что катамнез гораздо благополучнее у тех, кто прошел реабилитационные циклы. Даже если они возвращаются к потреблению наркотиков, то среди них меньшая криминогенность, больше тех, кто работает, а не ведет асоциальный образ жизни…
- И все же, есть ли у вас в личной практике примеры, когда человек, прошедший реабилитацию, воздерживается от наркотиков долгие годы?
- Конечно, есть. Я начал заниматься этой проблемой с середины 80-х. Работал в Военно-медицинской академии, работал экстерриториально – на площадке Центра лечения острых отравлений, городской наркологической больницы, сотрудничал с общественными организациями, негосударственными реабилитационными центрами. Всегда находился в гуще событий.
У меня до сих пор есть контакты людей, которые тогда вышли в ремиссию и в ней остаются. Например, в реабилитационном центре «Новый свет» под Кингиссепом я знаю людей, которые много лет уже не употребляют наркотики, помогают другим. Они лечились у меня, и были, по мнению большинства специалистов, безнадежными наркоманами – героиновыми.
Я знаю одного «государственного» человека, он тоже был моим пациентом, употреблял героин, сейчас он здравствует, сделал хорошую карьеру на госслужбе.
Но я хочу сказать сразу – эти случаи немногочисленны.
Мы говорим, что нет фатального исхода. Но надеждой мы не торгуем, раздавать надежду просто так – это не наш метод.
- Существуют ли, по Вашему мнению, какие-то профиклатические меры работы с молодежью, которые позволят снизить остроту проблемы вовлечения в наркозависимость?
- Это должны быть не только методы или даже системные мероприятия. «Рок против наркотиков», «Спорт против наркотиков» и тому подобное – конечно, играет роль, но не ведущую.
На первое место нужно поставить общественное самосознание. Проблема массового злоупотребления наркотиками и другими веществами в первую очередь в том, что мировоззрение наших граждан, после развала СССР, сильно покачнулось, по совершенно понятным, объективным причинам. Оно стало аморфным Мы из сообщества людей, объединенных какими-то общими универсальными ценностями, взглядами, превратились в совокупность индивидуалистов. Нам очень долго это насаждалось, что мы - сообщество индивидуалистов.
Если посмотреть на западный мир, то там культ индивидуализма существует только на первый взгляд, в первую очередь – в смысле прав человека, свободы личности. Но с другой стороны – они все включены в массовые объединения, где на выходе стоит общественное благополучие.
У нас этого сейчас и близко нет. На мой взгляд, ситуация с употреблением наркотиков и другими зависимостями станет лучше, когда мы вернемся к универсальным ценностям. Это не только религия и духовность, но и общий, приемлемый для каждого, взгляд на жизнь, позволяющий осознавать универсальные ценности, стремиться к их достижению и поддерживать их.
- Как Вы можете прокомментировать ситуацию с приговором Главе фонда "Город без наркотиков" Егору Бычкову, признанному виновным в похищении людей и незаконном лишении их свободы?
- Свобода личности – это высочайшее достижение нашей цивилизации, основа нашего существования. Ни кто не может покушаться на свободу гражданина, за исключением случаев, когда этим вопросом занимается суд. Любое покушение на свободу человека, должно квалифицироваться в соответствии с российским законодательством, а из каких побуждений это было сделано – это уже суд должен учесть и соответственно – либо смягчить либо ужесточить это наказание. Ни одно благое деяние не может совершаться вопреки существующим принципам нашего законодательства. Шаг влево, шаг вправо – и начнутся злоупотребления.
