Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Тот Китай, к которому в России только-только начали привыкать, – стремительно растущий индустриальный гигант, мастерская мировой экономики, страна гигантских проектов и небоскребов, вторая экономика мира с грядущим переходом в первую, и прочее, и прочее – уйдет в прошлое.
Китайское руководство считает, что экономико-политическая модель, принесшая Китаю его невиданный успех в последние 30 лет, отыграла свое.
Нам придется привыкать к какому-то новому, другому Китаю. И заново придумывать стратегию отношений с ним.
Пленум правящей компартии, обсуждавший этот поворот, работал в Пекине с конца прошлой недели и завершился в понедельник. Формально партийная структура лишь «рассмотрела и одобрила предложения к формированию плана развития на следующие пять лет, с 2011 по 2015 годы». Создание самого плана – не партийное дело, так же как и рассмотрение его на заседаниях парламента. Партия занималась, по сути, чем-то другим и наиболее важным.
То, что Китай намечает перемены громадного масштаба, было известно давно, несколько месяцев. По выступлениям экспертов, речам пекинских лидеров на международных форумах. Пленум лишь подтвердил, что принципиальные решения на этот счет приняты. И – что важнее всего – дал им имя, труднопереводимое на русский язык. «Включающий» рост. «Охватывающий». «Инклюзивный» на английском – как антитеза эксклюзивному.
Имя это – само по себе феномен, очень неожиданное определение всего, что замышляется в Китае. Но не будем забывать, что любые политические партии существуют фактически для пропаганды. Вот это странное слово – «включающий» – и есть пропаганда, направленная на китайское население и население других стран.
Как они это расшифровывают: поразивший всех экономический бум Китая отталкивался от идеи его основоположника, великого Дэн Сяопина, о том, что одни люди (и, как потом выяснилось, одни регионы) могут и должны стать богатыми раньше других.
Это была действительно эпохальная идея. Для начала, она уничтожила в Китае коммунизм – учение по сути коллективное и подразумевающее равенство (и именно по этой причине нигде не сработавшее). Впрочем, Индия никогда не была коммунистической, но идею равенства уважала не меньше – и развивалась поэтому тоже плохо. А как только запустила в ход ту же идею «отказа от равенства», Индия тоже стала экономическим чудом.
Но дальше мы видим в Китае продолжение сюжета, уже ни к каким коммунистическим воспоминаниям не относящееся. Китайцы сейчас недовольны многими побочными последствиями своего «курса на неравенство», последствиями не идеологическими, а вполне практического свойства. Это опасный разрыв в доходах между богатыми и бедными, и в том числе богатыми и бедными регионами.
«Инклюзивный рост» – это когда разрыв сокращается, потому что в процветание включаются новые группы населения. Это, кстати, не новая идея, нынешний лидер Ху Цзиньтао с ней или примерно с ней пришел к власти в 2003 году. Но сейчас в этой идее появился компонент, которого раньше не было, раньше – это когда китайская экономика замыкалась в границах страны. Сейчас в Пекине говорят о том, что «включать» в китайский рост надо все соседние страны, а то и те, что далеко от Китая.
Пропаганда, конечно, но практика показывает, что вдоль китайской границы выстраиваются довольно глубокие зоны процветания, особенно на юге. Даже развитие Японии и Тайваня сегодня зависит от Китая. Не самый яркий, но все же реальный пример тому – Россия. 25 миллиардов долларов китайских инвестиций в годы кризиса (зарубежные оценки) пошли на проекты, связанные с поставками энергоносителей в Китай. Но это – рабочие места в России, строительство, просто деньги в банковской системе, в конце концов.
Да и не зря, кстати, концепцию и само название «включающего» («инклюзивного») роста Пекин взял у экспертов Азиатского банка развития, и того не стесняется. Это не национальная идея, а глобальная. Потому что иначе сейчас и невозможно.
Но давайте не будем следовать за лозунгами, давайте посмотрим на ситуацию с более практической точки зрения.
После только что завершившегося пленума в Китае стало можно открыто говорить, что пришла к завершению вся предыдущая схема развития экономики страны, выражающаяся формулой «инвестиции – экспорт – внутреннее потребление».
Идеологи партии, публиковавшие свои материалы накануне пленума, не боялись высказать довольно шокирующую мысль: высокие темпы прироста ВВП за последние годы пришли в столкновение с главным условием китайского экономического бума – дешевой рабочей силой. То есть китайские рабочие производят множество товаров, которые идут в магазины США или ЕС, где их покупают люди с высокими зарплатами. Расходуются невозобновимые запасы сырья. На днях сообщили, что по потреблению нефти Китай обогнал Соединенные Штаты. Радоваться, или как?
Получается, что работать на зарубежные рынки хорошо только сначала, на первых этапах развития страны. Когда нет своего рынка. Но дальше не могут не расти зарплаты, то есть дешевой рабочей силы не будет. А с другой стороны, если говорить о «включении» в развитие отсталых районов и бедных слоев населения страны, то ведь их выросшая покупательная способность как раз и может дать новый толчок китайской экономике. Всего этого, кстати, давно просят у Китая как минимум в ЕС, надеясь возродить свою экономику за счет экспорта на этот новый рынок.
Что же тогда будет делать Китай в этом мире, если ему надоело быть «мировой мастерской»? Ответ звучит знакомый: создавать инновационную экономику. Кстати, многие заводы и шахты уже закрываются. Остается надеяться, что это не только не противоречит аналогичным планам России, а как раз совместимо с ними.
И все это было бы хорошо, если бы не трезвая оценка, высказывавшаяся в дни пленума в Пекине: поворот – только сам поворот! – к новой политике займет лет пять-десять. А там видно будет, что получается.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
