Дмитрий Бабич, обозреватель РИА Новости.
В дни восьмидесятилетия газеты Moscow News самое время вспомнить о Михаиле Марковиче Бородине (1884-1951) - легендарном главном редакторе Moscow News сталинского периода. Член большевистско-ленинской фракции Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) с 1903 года, Михаил Грузенберг (таково было настоящее имя этого уроженца еврейского местечка в нынешней Белоруссии) за свою жизнь успел сыграть на исторической сцене множество авантюрных ролей. Он был боевиком-революционером в дни первой русской революции 1905 года; евреем-эмигрантом в Америке начала века; эмиссаром Третьего коммунистического Интернационала, раздувавшим революционное пламя в таких разных странах, как Швеция и Мексика. В двадцатые годы - в звездный час своей жизни - он был главным каналом советской помощи китайским революционерам, фактически имевшим в своем распоряжении миллионную армию. Последующие роли были скромнее - советский чиновник, главный редактор газеты, редактор Совинформбюро, а в конце жизни - узник сталинского ГУЛАГа.
Не будем давать деяниям этого человека моральных оценок с сегодняшних позиций. «Благодарность» системы, которую он создавал и которой служил сначала пламенно, а потом скромно, этот человек получил сполна в феврале 1949 года, когда сам Бородин был арестован, а издание созданной им газеты временно прекращено.
Не помогло и многолетнее личное знакомство со Сталиным, за одним столом с которым Бородин, тогда еще 22-летний радикал, впервые оказался в 1906 году, на Четвертом съезде РСДРП в Стокгольме. Тогда, как вспоминают очевидцы, они голосовали вместе - за самые жесткие и бескомпромиссные решения.
Логика революции, пожирающей своих детей, сделала конец Бородина неизбежным. Тем не менее не может не вызывать уважения преданность Бородина раз и на всю жизнь выбранной революционной идее. Поражает и вечная готовность этого человека пожертвовать своим комфортом и даже свободой общему делу, которое он всю жизнь ставил выше личных и семейных интересов. Первую половину двадцатого века недаром во всем мире называют эпохой героев. Бородин был одним из них. Вот главные вехи его биографии.
После участия Бородина в революции 1905 года власти поставили его перед выбором - Сибирь или эмиграция на Запад. Бородин выбрал второе и оказался в Чикаго - центре левацкого забастовочного движения. В 1908 году во время одной из профсоюзных сходок Бородин познакомился с Фаиной (Фаней) Орлюк - уроженкой родной Виленской губернии, эмигрировавшей в США несколькими годами ранее. У супругов впоследствии родились двое сыновей, один из которых погиб в начале Великой Отечественной войны, а второй стал журналистом и уже в шестидесятые-семидесятые годы боролся за восстановление честного имени отца.
Но это будет потом, а пока Бородин с супругой с десяток лет живут тем, что преподают английский язык русским эмигрантам в США - для Фани это занятие останется профессией до конца ее дней (она пережила мужа и осталась в Москве). Тем не менее, Бородин поддерживал контакт с однопартийцами в России, и в 1918 году, после октябрьской революции, при первой возможности приехал в Россию.
«Ранние» большевики почти всю свою энергию посвящали борьбе за мировую революцию (теории Сталина о «возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране» еще только предстояло стать непререкаемой догмой). Поэтому Бородин сразу получает от Ленина важнейшие на тот момент задания по подпитке деньгами большевиков в странах Запада.
Сначала Бородин отправляется в Швецию, откуда высылается за подрывную деятельность вместе с Вацлавом Воровским и Максимом Литвиновым (будущим главой советской дипломатии вплоть до 1939 года). Затем, в 1919 году, Бородин становится первым советским консулом в Мехико. На всем дипломатическом пути его сопровождают обвинения и высылки - власти подозревают Бородина в перевозке драгоценностей и крупных сумм денег в валюте для революционных движений в Латинской Америке и США.
Впрочем, все эти истории меркнут по сравнению со славой, обретенной Бородиным в Китае, куда его в 1923 году направляют уже тяжело больной Ленин и все еще сохраняющий второе место в партии Троцкий. В Китае Бородин прибывает в революционный город Кантон, где устанавливает дружеские отношения с отцом китайской революции 1911 года, националистом Сунь Ятсеном и с будущим властителем Китая Чан Кайши, учеником Суня. Возглавляемая Сунь Ятсеном, а после его смерти в 1924 году попавшая под власть Чан Кайши партия Гоминьдан тогда еще не считалась в Москве «оплотом империалистической реакции». Больше того, Мао Цзэдун возглавлял отдел пропаганды Гоминьдана, а другие влиятельные коммунисты входили в центральные органы этой партии. Причина такой ситуации проста: и китайские коммунисты, и китайские националисты тогда очень уважали Москву, а в Москве для китайских коммунистов выбрали тактику союза с Гоминьданом. Этот выбор был сделан не в последнюю очередь по совету Бородина, который видел в коалиции Гоминьдана и компартии силу, способную объединить с Кантоном северные провинции Китая, где все еще хозяйничали военные правители. Начинается «северный поход» войск Кантона, в котором активную роль играет приглашенный Бородиным будущий маршал Советского Союза Василий Блюхер. Во многом по инициативе все того же Бородина была создана и военная школа Вампу, где армию Гоминьдана стали обучать по советскому образцу. Бородин не учел, однако, что по китайской традиции ученик сохраняет верность учителю, а потому выращенные Чан Кайши при помощи советских советников в Вампу кадры по первому приказу своего учителя готовы были повернуть штыки и против коммунистов. Итогом стала знаменитая «шанхайская резня» апреля 1927 года, когда потерявшие бдительность коммунисты вдруг подверглись атаке верных Чан Кайши частей.
Эта история стала крупнейшим фиаско Бородина. Ведь меньше чем за год до этого, на встрече в Пекине, он вместе с бывшим организатором октябрьского восстания 1917 года Андреем Бубновым и советским полпредом в Китае Львом Караханом на борту советского парохода «Память Ленина» обсуждал вопрос об окончательной советизации Китая. А тут после внезапной атаки чанкайшистов Бородину вместе с будущей «душой» Moscow News, американской левой журналисткой Анной Луизой Стронг, пришлось просто бежать из Поднебесной через дружественную Монголию…
Дэн Джейкобс, автор книги «Бородин, человек Сталина в Китае», считает апрельское фиаско результатом просчета Сталина, который якобы и был автором не сработавшей в итоге тактики «единого фронта» с Чан Кайши. Троцкий, по мнению Джейкобса, предупреждал об опасности такой тактики и оказался прав. Впрочем, сама мысль о правоте Троцкого хоть в чем-нибудь после того самого 1927 года, когда «гений революции» был исключен из партии, стала крамольной: на ближайшие 60 лет Лев Давидович во всех учебниках, радиопередачах и газетах должен был всегда и во всем быть «в корне неправ».
Возвратившись в СССР, Бородин пробует себя в должности сотрудника Бумпрома и даже директора бумажной фабрики, но быстро понимает, что эта работа - не для него. Вместе с Анной Луизой Стронг он запускает в 1930 газету Moscow News для работающих в СССР американцев. В 1932 году, когда трепетная верующая коммунистка Анна Луиза вступила в конфликт с более консервативными советскими редакторами Ваксовым и Аксельродом, всю команду газеты вызвал к себе в Кремль Сталин, рассудивший, что главным редактором должен стать Бородин, а замами у него будут Стронг и Аксельрод.
Последние годы своей жизни Бородин прожил в страхе. В репрессиях тридцатых годов один за другим сгинули даже осторожные Аксельрод и Ваксов, ругавшие Стронг за то, что она предлагала давать речи Сталина в газете не полным текстом, а в изложении. А уж на него, Бородина, компромат был покруче - личное знакомство с Троцким, совместная работа с «врагами народа» Бубновым, Караханом, Блюхером… В 1949 году судьба, наконец, настигла Бородина через дело Еврейского антифашистского комитета, к которому удалось привязать даже суперосторожного старого большевика Грузенберга. Бородин-Грузенберг был реабилитирован только в 1964 году, благодаря стараниям другого высокопоставленного советского советника в революционном Китае - Александра Черепанова.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
