Николай Троицкий, политический обозреватель РИА Новости.
Академик Георгий Арбатов прошел весь тернистый маршрут советского интеллектуала. Не миновал ни одного из этапов большого пути, по которому продвигалась наша страна. При этом доказал: по ходу исторического развития можно менять свои взгляды, не изменяя основным принципам. Биография интеллектуала – это всегда эволюция представлений о мире.
Ни эволюции этой, ни карьеры могло и не быть. Отец Арбатова был уволен, потом арестован, но чудом избежал лагерей благодаря оправдательному приговору. Иногда такое случалось и в сталинские времена. Счастливо избавленный от клейма «сына врага народа», фронтовик и гвардейский артиллерист, будущий академик закончил МГИМО и стал международником.
Работать по специальности он начал в 1949 году, в самый разгар борьбы с космополитизмом и «низкопоклонством перед Западом». Это было не лучшее время для международников. Но даже в те мрачные годы профессия Арбатова давала ему возможность расширить кругозор, не замыкаться в заскорузлых идеологических рамках.
Вопреки сложившимся стереотипам, в высших эшелонах власти в советскую эпоху всегда был спрос на грамотных, образованных и компетентных специалистов.
Их включали в элиту, старались использовать их мозги, позволяли иметь и высказывать собственное мнение – только не публично, а на закрытых совещаниях, спрашивали у них советов, хотя далеко не всегда к ним прислушивались и не допускали до принятия решений.
Не удивительно, что Георгий Арбатов стал одним из таких «придворных интеллектуалов» – консультантом, а затем руководителем группы консультантов ЦК КПСС, среди которых были такие незаурядные личности, как Федор Бурлацкий или Александр Бовин. Вполне естественно, что, став основателем и директором Института США и Канады, Арбатов сохранил негласный ранг советника всех генсеков от Брежнева до Горбачева.
На долю этих двух руководителей СССР выпали изнурительные переговоры о разоружении с президентами США от Никсона до Буша-старшего. И самое активное участие в них принимал главный американист Советского Союза. Тем более, что Арбатов сумел создать – насколько это было возможно – передовое научное учреждение. По крайней мере, к институту неприменим был известный народный афоризм советских времен «полы паркетные, спецы анкетные». Туда набирали сотрудников не по анкетным, а по профессиональным данным.
Про Арбатова нельзя сказать, что он перешел в ряды сторонников перестройки при Горбачеве. Он уже фактически состоял в этой неформальной партии задолго до 1985 года. Разумный человек, он прекрасно понимал, что дальше «так жить нельзя». И ему как американисту было с чем сравнивать.
Однако следующий политический шаг Арбатова был совсем неожиданным практически для всех экспертов и произвел эффект если не информационной бомбы, то как минимум кумулятивной гранаты.
В январе 1991 года академик вошел в Высший консультативно-координационный Совет при Борисе Ельцине, на тот момент – еще председателе Верховного Совета РСФСР.
Этот поступок нельзя назвать конъюнктурным или посчитать переходом в стан победителя. В то время между Ельциным и Горбачевым шла ожесточенная борьба, и исход ее не был ясен большинству наблюдателей. Требовалась даже определенная смелость для того, чтобы дистанцироваться от первого и последнего президента СССР. А после этого демонстративного жеста Арбатов никак не мог оставаться в числе горбачевских советников. Роль «слуги двух господ», причем враждующих господ, никак не подходила солидному ученому.
Это значит, что Арбатов тогда уже сделал свой выбор. Наверное, как человек дальновидный и проницательный, он осознал то, что точнее всех выразил в слове Александр Солженицын: «часы коммунизма – свое отбили». А заодно и часы «социализма с человеческим лицом», который пытался строить Горбачев. Умудренный интеллектуал просто вышел из утопического проекта и включился в другой, который посчитал более реалистическим. И оказался прав.
Своей биографией Георгий Арбатов лишний раз проиллюстрировал старинную латинскую поговорку: tempora mutantur et nos mutamur in illis – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Можно, конечно, не меняться, но тогда биография, то есть жизнь, как бы не оказалась напрасно потраченным временем.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
